черное окно. Пурга выла, никто не ехал, ничего не случалось в жизни особенного.
– Отец сказал, что надо в тайгу собираться. Скука смертная! – молвила Дуня.
У Спиридона сыновей больших нет, он берет с собой дочь на охоту. Дуня умеет настораживать капканы, но стыдится рассказывать об этом в деревне, говорит, что отцу готовит обед в балагане. Тайги она не боится, были случаи, что ходила по ней ночью, на что не все мужики отваживаются. Ей только странно, что парни не так смелы. Чего же бояться?
На столе книги. Дядя Ваня Бердышов оставил их.
– Это что? – спросила Дуня.
Девушки почти неграмотны, с трудом разбирают буквы, помогая друг другу.
На картинке нарисована девица в бальном пышном платье, в шляпе и накинутом плаще, а перед ней стоит, опустившись на колено, молодой красавец. Что это? Кто они? Понятно девушкам, что парень стал на колени в знак любви и уважения. Хотелось бы самим стать грамотными, узнать, что написано.
– Спросить бы у дяди Вани, он скажет, – сказала Дуня, – он грамотный.
– Счастливый дядя Ваня! Он все знает, везде бывает, – молвила Таня.
Долго рассматривали девушки картинки.
– Давай сходим за Нюркой, – предложила Таня, – покажем ей.
– Ее не пустят.
– Да ну, пойдем! Утащим…
Девушки накинули шали.
Пурга на дворе не была такой страшной, как казалась из избы. Едва девушки отбежали от ворот, как со стороны реки из-за сугробов появились черные собаки, три нарты и люди.
Из неприкрытого ставнем окошка избы мерцал огонек, и лучи его падали на несущийся снежный вихрь. Нарты поравнялись с воротами и остановились. Трое в лохматых шубах вышли на свет, направляясь к калитке.
– Кто же это? – с тревогой в голосе спросила Дуняша.
– Тебе чего надо? – стремительно подбежала Таня и встала в калитке, заступая приезжим дорогу.
– Родион дома?
– А тебе зачем?
– Куда он ушел? Моя дело есть, без погоди. Наше шибко холодно.
«Китайцы!» – подумала Дуня.
– Ничего не холодно. Тепло на улице, – сказал Таня. – Видишь, мы раздевшись бегаем.
– Че твоя совсем дурак? – сказал китаец. – Помирай хочешь?
– К гольдам езжай, у них ночуй. Их деревня рядом, вон огни горят.
– Моя знакомый!
– Ты, что ли, Ванька Галдафу? – приглядевшись, спросила Таня.
– Ну, чего, узнала? – заблестел тот глазами. – Здравствуй! Моя Ванька Галдафу… Здравствуй! – стал здороваться он с девушками. – Ты какая красивая. – Он хотел ущипнуть Дуню за щеку.
– Ты смотри, я как брякну по морде, – отпрянула девушка.
– Играй, что ли, нельзя? Наша знакомый!
– Ну, заходи и заводи собак, – сказала Таня.
Толстяк обратился к одному из спутников и что-то сказал, как показалось Тане, по-русски. Приезжие, не открывая ворот, провели собак и нарты через калитку.
– Один-то будто русский, – потихоньку шепнула Дуня.
Девушки, оставив дом и спящих ребятишек на китайцев,