печей прислушались, и один из них радостно вскрикнул:
«Ага! Завтра, кажись, мы отведаем мясца!»
«Что, что?» – спросил господин Бюре, совершавший последний обход.
«Один из наших, верно, подстрелил зайца, а то и кабанчика завалил…»
«Берегитесь, когда-нибудь вы опять попадетесь; я больше не буду платить за вас штраф».
Господин Бюре завершил обход и вернулся домой; его жена уже давно спала или делала вид, что спит. Убийц Эрнеста разыскать не смогли, и семья госпожи Бюре продолжает благоденствовать; и ничто больше не грозит нарушить святые узы, соединяющие сестру с братом, жену с мужем и мать со своими детьми.
Дьявол завершил рассказ; после короткой паузы он обронил:
– Ну-с, что вы теперь скажете?
Луицци дал ответ только после долгого раздумья:
– Эта женщина защитила покой и счастье своих близких.
– Ценой измены и убийства! И вы называли ее честной!
– Она несчастна.
– Ну да? Непохоже! Она так хороша, так улыбчива!
– А маркиза и госпожа Дилуа… Что, в их жизни произошло что-то столь же ужасное?
– Это я расскажу тебе через неделю.
Дьявол исчез, оставив Луицци в полном недоумении.
VI
Видение
Луицци, уезжая из Тулузы, приказал пересылать ему письма, что придут в его отсутствие; таким образом он надеялся вовремя получить сведения о последствиях своей болтливости и был готов вернуться, если что-нибудь стрясется, в любом случае – либо для того, чтобы опровергнуть пущенную им сплетню, либо для того, чтобы ее подкрепить. Таковы мужчины, или скорее такими их сделало общество, в котором мы живем. Если бы госпожа Дилуа пришла к Арману просить прощения, то Луицци вызвал бы на дуэль любого ради ее честного имени; но если бы господин Шарль потребовал, чтобы барон отрекся от клеветы, он стал бы драться, доказывая, что госпожа Дилуа имеет любовника. И если вы поинтересуетесь у любого благовоспитанного мужчины, что он думает о таком поведении, то он подтвердит, что сделал бы то же самое; он назвал бы подобный образ действий отважным и достойным. Но если вы способны заглянуть поглубже, то ясно увидите, что это поведение происходит от недостатка храбрости и избытка тупости. В конце концов, после долгих размышлений, Луицци уверил себя, что все им рассказанное о госпоже Дилуа останется только одним из тех слухов без особых последствий, которые время от времени расползаются по обществу, чтобы вскоре раствориться в тысячах пересудов такого злоречивого и богатого на сплетни города, как Тулуза.
В то же время Луицци пребывал целиком во власти услышанного от Сатаны. В первый раз он обладал тайной, через призму которой мог, так сказать, наблюдать за женщиной и видеть ее в истинном свете. Это побудило его повнимательнее присмотреться к госпоже Бюре. Арман пытался уловить на ее лице тень задумчивости или угрызений совести, поймать одно из тех внезапных возвращений к прошлому, когда взор и мысли приковываются к воображаемым призракам и человек застывает в неподвижности,