Почти всё лето он проводил в пыльном южном городке, под присмотром бабушки и прабабушки. Тогда-то он и подружился с Глебом, которого так же отправляли из шумного города к родственникам.
В девять лет ценится умение дружить, а не фирменные ли у тебя кроссовки. Если бы Коля впервые появился в посёлке в шестнадцать, компания Голованова никогда бы не приняла его. В свои двадцать пять я отчётливо это понимала.
Но в шесть лет меня волновало мороженое с обезьянкой на этикетке.
Первым мой интерес к мороженому просёк Голованов, он же начал превентивно торговаться: мне покупают упаковку с вожделенной обезьянкой, а я молчу о том, что услышала, увидела, узнала. В том, что я в курсе всех событий в жизни компании, не сомневался никто. Наверняка, я не понимала и половины происходящего, зато могла в деталях пересказать подслушанный разговор – память у меня всегда была отличная.
– Три мороженых, – заявляла я Глебу, насупившись.
– Два. – Глеб садился на корточки, чтобы заглянуть мне в лицо и прищуривался, отчего я начинала пыхтеть, как паровозик, и всегда соглашалась.
Всё изменилось, когда уехал Коля. Я резко повзрослела и начала полноценно помогать родителям. Больше никто не присматривал за мной круглосуточно.
С тех пор, от всей души, изо всех сил восьмилетнего ребёнка, я начала ненавидеть лето. Для детей по всей стране летние каникулы означали отдых, для меня же – это был ранний подъём, влажная уборка номеров, бесконечная глажка постельного белья. К десяти годам меня считали полноценным работником, а в четырнадцать начали платить небольшую, но всё-таки зарплату.
Я не держала зла на родителей, они пытались и пытаются выжить в тех условиях, в которые попали. Зарабатывали деньги, помогали финансово мне и Коле. Думали о том, что единственное наше с братом имущество на данный момент – квартира в центре Иркутска. В ней я живу одна. Рано или поздно квартиру придётся делить, понадобится доплата, чтобы каждому купить жильё больше стола-книжки. У брата маячила невнятная надежда на квартиру от государства, но оставлять его без законно принадлежащего наследства неправильно, мне и вовсе надеяться было не на что, кроме ипотеки.
Жаловаться мне не на что. Я всегда была обута, одета, сыта, мне нанимали репетиторов, отправляли на экскурсии в другие города, покупали необходимые каждому ребёнку безделушки. Вынужденная помощь родителям? Так жили все мои сверстники из семей, чей доход зависел от пляжного сезона.
Никто не удивляется, когда старший ребёнок в многодетной семье присматривает за младшими. Живущие в сельской местности дети помогают семьям на огородах. И я не роптала в детстве, тем более было бы глупо начинать сейчас.
Просто к двенадцати годам я начала мечтать, как попаду в сказочный мир, где нет моря, толп отдыхающих, попыток заработать чуть больше, чем в прошлом году. В четырнадцать моя