позавтракал на корабле.
– Надо же, выходит, у вас всю дорогу от Рима до Килбаррака в животе, кроме кофе с булочкой, ничего путного не было. – Она провела его дальше по коридору на втором этаже и распахнула перед ним одну из дверей. – Вот ваша комната, отец. Надеюсь, она вам подойдет. Ванная в конце коридора. Я скоро вернусь.
Комната оказалась маленькой и совсем просто обставленной. Застеленная безукоризненно чистым бельем белая эмалированная односпальная кровать, с распятием над изголовьем; у одной стены незамысловатый комод, у другой – небольшое бюро из красного дерева; у двери скамеечка для молитвы из того же полированного дерева; на блестящем линолеумном полу квадратный прикроватный коврик – одним словом, комната была ухоженной и сияла чистотой. Именно о такой комнате он и мечтал – конечно, не о монашеской келье, но располагающей к аскетичной жизни, правда, без ущерба для элементарного комфорта. Поставив чемодан на комод, Десмонд стал распаковывать вещи и раскладывать их по ящикам. На бюро он поставил фотографию покойной матери, а рядом небольшую репродукцию в рамке «Благовещения» кисти Фра Бартоломео.
Поняв, что насквозь промочил ноги, Десмонд скинул ботинки и начал стягивать сырые носки, как вдруг раздался стук в дверь. На пороге стояла миссис О’Брайен с подносом в руках.
– Слава Богу, отец! – улыбнулась она. – Хорошо, что вы догадались снять хлюпающие ботинки. Просто оставьте здесь мокрые вещи, а я отнесу их вниз, чтобы хорошенько просушить. – Откинув одной рукой крышку бюро, миссис О’Брайан поставила поднос. – Вот ваш чай, ну и еще кое-что. Это поможет вам дотянуть до ужина, который в семь.
– Спасибо огромное, миссис О’Брайен. Вы чрезвычайно добры.
– У вас достаточно сухих носков?
– Вроде бы есть еще одна пара на смену.
– Еще одна! Так не пойдет, отец! Только не в Килбарраке, с нашими дорогами, не говоря уже о нашей погоде. Похоже, самое время поработать спицами, – заявила миссис О’Брайен и, заметив фотографии на бюро, добавила: – Вижу, вы достали свои сокровища.
– Это моя мама. Она умерла прошлым летом. А эта дева, надеюсь, в представлении не нуждается.
– Боже мой, конечно нет! Как мило с вашей стороны, отец Десмонд, поставить сюда ее изображение. Что может больше соответствовать вашему сану, отец Десмонд, чем поездка в подобном обществе? А теперь пейте-ка поскорее чай, пока он совсем не остыл!
И, тепло улыбнувшись Десмонду, миссис О’Брайен подхватила его мокрые вещи и осторожно прикрыла за собой дверь.
Чай действительно оказался горячим, крепким и очень бодрящим. Не менее восхитительными были горячие, намазанные маслом ячменные сконы и большой кусок бисквита «мадера» прямо из печи.
Предубеждение Десмонда против Килбаррака, которое в свое время возникло исключительно из-за дурных предчувствий, начало постепенно исчезать после радушного приема, а теперь благодаря воздушному бисквиту практически растаяло без следа.
Еще тогда, когда Десмонд подъезжал к церкви в