голову, так и сделала.
Амелия
Я пришла в школьную библиотеку, одно из немногочисленных мест, где я могла притвориться, что моя жизнь не разрушена полностью из-за твоего несовершенного остеогенеза, и тут я наткнулась в журнале на фотографию женщины, как две капли воды похожей на тебя. Я словно увидела снимок ФБР, где они с помощью программы старят изображение ребенка, похищенного десять лет назад, чтобы его могли узнать на улице. Такие же, как у тебя, пушистые шелковистые волосы, заостренный подбородок, искривленные ноги. Я и раньше встречала детей с НО и знала, что у вас схожие черты, но это уже выходило за рамки.
Еще более странным показалось мне то, что женщина держала на руках ребенка и стояла рядом с гигантом. Он обнимал ее одной рукой и улыбался с фотографии, демонстрируя чудовищный прикус.
«Альма Дакинс, – сообщалось в статье, – всего три фута два дюйма ростом, а ее муж Грейди – шесть футов четыре дюйма».
– Что делаешь? – спросила Эмма.
Она была моей лучшей подругой: казалось, мы дружили всегда. После кошмара в «Дисней уорлд», когда одноклассники узнали, что меня на ночь забрали в приют для детей, она а) не относилась ко мне, как к прокаженной, и б) грозилась уложить любого, кто будет так вести себя. Сейчас Эмма подошла ко мне со спины и положила подбородок на мое плечо:
– Эй, эта женщина похожа на твою сестру.
Я кивнула:
– У нее тоже НО. Может, Уиллс подменили при рождении.
Эмма опустилась на пустой стул рядом со мной.
– А это ее муж? Мой папа мог бы исправить ему прикус. – Она вгляделась в снимок. – Боже, да как они вообще это сделали?!
– Фу, омерзительно! – произнесла я, хотя подумала о том же.
Эмма надула пузырь из жевательной резинки.
– Наверное, все примерно одного роста, когда они лежат и занимаются всякими гадостями, – сказала она. – Я думала, что у Уиллоу не может быть детей.
Я тоже так думала. Должно быть, никто никогда не обсуждал этого с тобой, потому что тебе было всего пять, и поверь мне, я вовсе не хотела говорить о чем-то столь противном, но, если ты могла сломать кость, кашлянув, как из тебя вышел бы ребенок или что-то вошло бы?
Я всегда знала, что если захочу спиногрызов, то однажды они у меня будут. Если же ты решилась бы на детей, все было бы не так просто, а может, и невозможно. Конечно, несправедливо, но, когда дело касалось тебя, разве могло быть иначе?
Ты не каталась на коньках. На велосипеде. На лыжах. Даже когда ты играла в какую-то физическую игру, вроде пряток, мама настаивала, чтобы тебе дополнительно считали до двадцати. Я в шутку сердилась, чтобы ты не чувствовала, будто к тебе относятся иначе, но в глубине души знала, что поступаю правильно, ведь ты не могла передвигаться так же быстро, как я, с костылями, ходунками или на инвалидном кресле, и тебе требовалось больше времени, чтобы спрятаться. «Амелия, подожди!» – всегда говорила ты, когда мы куда-то шли, и я ждала, потому что знала, что есть миллион других способов оставить тебя позади.
Я вырасту, а ты останешься ростом с дошкольника.
Я пойду в колледж, уеду из