которых не попадалось ни одного случая НО. Люди могут уверять, будто знают, что делают, но это еще не повод довериться им.
За исключением Пайпер. Я поверила ей, что не было способа узнать раньше о твоем дефекте.
– Думаю, нам пора идти, – сказал доктор Розенблад.
Процедуры длились четыре часа три дня подряд. Через два часа бесконечной вереницы медсестер и стажеров, которые проверяли твои жизненные показатели (они и правда думают, что твой вес и рост изменятся через полчаса?), появлялся доктор Розенблад, после чего ты сдавала анализ мочи. Дальше брали кровь – шесть пробирок, а ты сжимала мою руку так сильно, что оставляла ногтями на коже крохотные полумесяцы. Наконец медсестра ставила катетер, чему ты сопротивлялась больше всего. Как только я слышала в коридоре ее шаги, то старалась отвлечь тебя, подмечая факты из твоей книги.
В Древнем Риме ели языки фламинго в качестве деликатеса.
В Кентукки закон разрешает носить мороженое в заднем кармане.
– Здравствуй, солнышко, – произнесла медсестра.
На голове женщины было облако неестественно желтых волос, а на шее висел стетоскоп с обезьянкой. Медсестра несла небольшой пластиковый поднос с иглой для катетера, стерильными салфетками и двумя белыми полосками пластыря.
– Иглы – это полный отстой, – сказала ты.
– Уиллоу! Следи за языком!
– Но «отстой» не ругательство. На дне стакана тоже отстой.
– Особенно если тебе его еще мыть, – буркнула медсестра, беря твоя руку. – А теперь, Уиллоу, я досчитаю до трех, прежде чем введу иглу. Готова? Раз… два!
– Три! – возмутилась ты. – Вы меня обманули!
– Иногда проще ничего не ждать, – сказала медсестра, но снова подняла иглу. – Не очень хорошо вышло. Давай попробуем еще раз…
– Нет! – перебила я. – Есть ли другая медсестра на этаже, которая может это сделать?
– Я ставлю катетеры тринадцать лет…
– Но не моей дочери.
Лицо женщины окаменело.
– Я позову старшую медсестру.
Она вышла и закрыла дверь.
– Но это же только один раз, – сказала ты.
Я опустилась рядом с тобой на койку:
– Она схитрила. Я не хочу рисковать.
Твои пальцы перелистывали страницы книг, словно ты читала шрифт Брайля. Еще один факт пришел мне в голову: «Самый безопасный возраст, согласно статистике, – это десять лет».
Ты прошла уже половину пути.
Преимуществом твоего пребывания в больнице на ночь было и то, что мне не стоило волноваться, что ты попадешь в какую-то ситуацию, упадешь в ванной или запутаешься в рукаве куртки. Как только закончили первый ввод препарата и тебе поставили капельницу, ты глубоко уснула, а я на цыпочках вышла из темной комнаты и направилась к платным телефонным автоматам рядом с лифтами, чтобы позвонить домой.
– Как она? – подняв трубку, спросил Шон.
– Ей скучно. Волнительно. Все как всегда. Как Амелия?
– Получила пятерку по математическому тесту