я?
– Тьфу ты, ну тебя, идём, мамка баньку стопила, Марьяшка уже все глаза проглядела.
– Стой, Евдоким, да стой ты, где я?
– Ты-то? Дак здеся, барин… Идём.
Они пришли в чистую и как нарисованную деревеньку: по улицам бегали озабоченные чем-то курицы, горланили петухи, блеяли овцы, иногда мычали коровы. Кое-где во дворах брехали лениво собаки.
Избы были все чисто выбеленные, люди, встречающиеся им, были спокойны и умиротворены, они кланялись, но не в пояс, а так, чуть-чуть, произнося при этом приветствие и называя Никиту барином.
Вышла матушка Евдокима и Марьяны, поклонилась, взяла за руку, провела в дом.
Марьяшка раскраснелась, выскочила на улицу.
Ели, квас пили, в баню ходили, ох и попарил Евдоким, опять ели, медовуху пили. А после уже, когда зажглись на небе звёзды с кулак, луна, как огромный жёлтый фонарь, показала своё рябое лицо. Когда потянуло дымом костров с дальних пастбищ, сказал тогда Евдоким:
– Иди, чай, заждалась красавица твоя…
Сладко, ох как сладко… Сидят, она голову положила на плечо, он приобнял, – сидят.
– Барин, – шепчет, – барин мой.
– Марьяша… скажи, скажи, как меня звать.
– Бааарин, – улыбается, – бариииннннннииииикииитттааа.
– Никита, Никита, да очнись ты. Да что такое-то, скорая не едет, алё, алёё.
– Себе вызови, дура ощипанная. Я, пока ты в отключке лежал, колготки ей итальянские порвал.
Вставай, барин, чё разлёгся? Хочешь, чтобы тебя в психушку упекли? Ты же им сейчас начнёшь про Евдокима, Марьяшку, да то самое место трындеть – они тебя мигом заберут. Я уже не смогу помочь, давай быстрее, собирайся, ключи от машины не забудь, дуру надо закрыть дома, помешать может, ворона драная, да меня не забудь, без меня ты не найдёшь… то самое место… А тебе туда надо, здесь не помогут тебе, давай, вставай, барин.
Никита встал, пошатываясь. Фёдор побежал, тряся хвостом, куда-то в комнату.
– Ах ты маленький засранец, мало ты в шкафу просидел, а ну брысь, брысь, гадёныш. Ты что, ты что делаешь? Никитааааа, убери своего мехового придурка.
– Самодура, – заорал в полный голос кот, – хабалка чёртова, бежим, хозяин, пока эта овца в отключке валяется.
– Может, ей помочь надо? – спросил Никита у… кота.
– Да не надо, сейчас она отойдёт, я ей просто фак показал и лапой по бубенчикам провёл, типа балалайку тебе, зараза.
Хозяин, хозяин, ты, гляди, только держись. Смотри мне, нам до того самого места доехать надо, тебе придется за руль-то сесть, если я сяду, нас сразу поймают, у меня прав-то нет…
Погоди, постой, я посмотрю, чего там.
И кот спустился вниз.
– Всё чисто, барин, спускайся.
Никита, чувствуя слабость и головокружение, как в тумане спустился вслед за котом.
– Мяяввву, – взвизгнул кот, запрыгивая на руки хозяину.
– Молодой человек, вы осторожнее. Мы чуть не задавили вашего питомца.
В подъезд вошли четверо здоровых, крепких парней с носилками и один мужчина с чемоданчиком, они начали подниматься наверх, Никита с котом