кивнула головой.
Мы с Люсеттой пошли в холодник ставить сладости.
– Люсетта, можно я вас как Игнат, Люсей звать буду? Мне ваши имена трудно запоминаются.
– Зови Рита. Гринат приучил уже – смеясь, сказала она.
– Теперь только на Люсю и отзываюсь. А бывает проникновенно так скажет, Люсьена мол ты моя – приложила ладони к груди – Сердце так и заходится.
– Рассказал уже как воспитывала?
Я кивнула.
– Ты, давай не торопись с выводами, успеешь ещё назад домой вернуться. Не просто же так тебя сюда отправили.
– Подумать нужно – медленно ответила я.
– Сначала детей пристрою. Ответственность взяла за них. Я их спасла, мне их в хорошие руки сдать нужно.
Вечер закончился в неспешных разговорах. Я прикладывала к лицу холод, чтобы унять опухоль. Да куда там, глаз совсем закрылся, могла видеть мир только одним. Красавица в общем.
На следующий день, проведя его, как говорится, в трудах праведных, позвала животных и детей, взяла грязные вещи, и мы пошли к озеру. Игнат, увидев нашу процессию, крикнул в след:
– Ты не балуй там, давай. Без приключений обойдись.
– Полностью с вами согласна. Самой уже надоело встревать в разные истории. Отдохнём немножко, да и подумать мне нужно.
Он кивнул головой.
Накупавшись вдоволь, мы с детьми улеглись на траву. Животные убежали в лес.
– Рита, с нами что теперь будет? – Марк как старший из детей задавал правильные вопросы, беспокоясь о своей судьбе.
– Игнат Петрович должен был выяснить, где ваш родственник живет, Марк. Не волнуйся пока что. Ты сам как настроен? Останетесь у родни? Или мысль бежать в столицу еще не оставила тебя?
– Сестру не оставлю одну. Один я у неё остался. Не могу бросить. Мамка говорила: «Чтобы ни случилось, вы брат и сестра, помогайте друг другу, когда меня не станет». Никто и не думал, что её не станет так скоро.
Он опять загрустил.
– Ничего, Марк, все будет хорошо. Мне ведь в столицу нужно идти, даже если нам не пути, я вас не брошу. С вами пойду.
Дети с надеждой смотрели на меня. Я кивнула:
– Вместе пойдем. Вас пристрою, потом свои проблемы решать буду. Домой всё же вернусь, наверное – почему-то, на глазах навернулись слёзы.
Я повернула к ним голову:
– Не забудете меня? – смотрела на них с грустной улыбкой, словно запоминая их лица.
У Лины сойдёт с щёк детская округлость, черты лица чуть заострятся. Детские, ещё доверчивые голубые глазки, с высоко поднятыми соболиными бровями, обещают свести с ума не одного парнишку. Красивая девчонка вырастет, видно мать красавица была.
Я перевела взгляд. У Марка возле губ пролегла еле заметная упрямая складочка, когда он сжимает рот, ямочка на подбородке становится еще видней. Молодец пацан, вырастет, настоящим мужчиной будет. У меня он вызывал невольное уважение, мужественно переносит тяготы и рассуждает совершенно не по-детски. А самое главное, не боится брать на себя ответственность.
Дети смотрели серьезно, хмуря брови. У Лины скривился рот и из глаз потекли