мне стоило посочувствовать несчастному, но я чуть не засветилась лампочкой от прилива радости. Я не одна, и с напарником уж точно будет легче со всем справиться.
– Э-э-эй, – пропел тот же мальчишечий голос. – Ты меня слышишь?
– Слышу, слышу. Да не вижу.
Наш странный диалог придал мне сил. Я на цыпочках побежала на звук, обогнула препятствие в виде широкого деревянного стола, завернула за уставленный мутными банками и книгами шкаф и обнаружила своего друга по несчастью.
Парень, судя по виду, мой ровесник, если не младше, приветственно шмыгнул носом.
– Наконец-то. Вот и ты.
Он сидел, прижавшись спиной к стене. Лица я почти не разглядела из-за полумрака и спадавших волос. На согнутых коленях лежали крестом связанные руки, как намек на весьма скорбное положение дел.
– Привет. – Мой взгляд упал на опутывающую его запястья веревку. – Не бойся, я сейчас что-нибудь придумаю.
Пленник передернул затекшими плечами.
– А чего тут думать? Развяжи меня.
Да я такие колтуны себе и племянникам распутывала, что я, с какой-то веревкой не слажу? Ногти у меня короткие, так что за маникюр можно не переживать.
Я потрогала путы, и мой позитивный настрой начал медленно испаряться. Узлы оказались слишком тугие.
– Фу, а чего веревка мокрая такая?
– Я ее грызу иногда, – бесхитростно сказал парень.
– Ты что, дурак? А если зубы испортишь?
– Снявши голову, по волосам не плачут. И по зубам тоже.
Решив не заниматься бесполезным делом, я выпрямилась, огляделась и принялась копаться на полках и в ящиках. Найдутся же здесь ножницы или хотя бы нож?
– Поторопись, девчуля. Если припрутся легавые, мне крышка.
– Полиция? – Я чуточку притормозила с маленьким кожаным чехлом в руках. – Так это же хорошо, нас спасут.
– Говорю же, мне крышка. – От его стона мне стало не по себе. – У меня же три птички!
– Птичка у тебя одна, и она, кажется, покинула свой домик в часах.
Удача не спешила улыбаться. Некоторые ящики не поддавались, а те, что были не заперты, не порадовали ничем полезным. Бумажки, карты, схемы… Похоже, этот маньячный экстрасенс далеко не глуп. Только последний дебил оставил бы рядом со связанным пленником набор наточенных ножей.
Но это меня не остановит.
– Так. Будем импровизировать.
Я высыпала из одной банки сыпучее содержимое и разбила ее, ударив по стеклянной стенке тяжелой статуэткой. А выбрав более или менее острый осколок, я разрезала порядком обмусоленную веревку.
Кряхтя, спасенный принялся тереть запястья.
– Ты прелесть, а не девчуля! Спасительница моя! Умнющая такая!
– Меня зовут Юнона.
– Как принцессу какую-то.
– Ну спасибо на добром слове. «Принцессой» приятней быть, чем «шлюшкой».
Парень забрал у меня кусок стекла и занялся веревкой на ногах.
– Надо быть слепым, чтобы назвать тебя проституткой. Для дешевой ты слишком ухоженная, а для дорогой – сопливая.
Надо же, мне