Переходя мостик, я увидел, что могу начать путь по Дунаю прямо отсюда: посередине потока было по крайней мере три дюйма воды.
Через пять минут вокруг лодки собралась толпа, даже до того, как ее успели снять с телеги.6
Сначала собрались обычные уличные ротозеи, затем более осторожные горожане, и несколько человек, общественное положение которых было мне непонятно. Оказалось, завтра в городе должно было состояться большое певческое собрание, на которое со всей округи съехались сотни гостей, все люди культурные и с некоторым достатком.
Постоялые дворы были переполнены, но добрый хозяин «Почты» у моста предоставил мне прекрасную комнату, а байдарку понесли на чердак каретного сарая.
Какой шум производили все теноры и басы за общим столом! О путешествии и лодке приходилось рассказывать им по десятку раз; у моего возницы внизу был отдельный лекторий по этому же предмету.
На следующий день город стоил того, чтобы его осмотреть. Все дома были в пышном убранстве, все прибрано, улицы чисто подметены. Из окон скромных домиков свисали зеленые ветки и гирлянды, вышитые платки и коврики; о богатых хозяевах возвещали знамена, венецианские вымпелы, девизы и венки цветов.
Толпы зевак слонялись по улицам, несколько расхлябанно вышагивая по неровным мостовым и теснясь с барабанщиками и духовыми оркестрами. То и дело по мостовой грохотали четыре лошади с повозкой, доставившей новых гостей из какого-нибудь отдаленного места, и суета вспыхивала с новой силой. Длинная телега увита ветками, среди мешков, которые должны служить сиденьями, воткнуты сосенки, но вновь прибывшие певцы стоят и вопят что-то, размахивая флагами. Сотни зрителей кричат «Хох!», это немецкое «Ура!».
Поскольку окна и все вокруг было украшено, я тоже украсил свои паруса гирляндами (польщу себе: весьма со вкусом), чтобы поддержать маленький шелковый английский флаг на лодке.
Это было тут же оценено немцами, которые приветствовали нас аплодисментами, с ликованием пели и сочиняли стихи об Англии, кричали и неистово хохотали во всю силу молодых легких. Больше не говорите мне, что немцы флегматичны!
Вечером в музее был бесплатный банкет. Пришли 400 человек, и все пили пиво из длинных стеклянных стаканов по пенни за стакан, и курили сигары по фартингу за штуку, и пели, и говорили. Играл великолепный духовой оркестр, и всякий раз, когда он останавливался, начиналось ликование или хоровое пение.
Все это было сценой дикого возбуждения, очень любопытной для созерцания изнутри. Рядом я увидел молодого торговца, который утром продал мне французскую книгу. Он сказал, что я должен взять билет на воскресный концерт; но я отвечал, что у нас в Англии принято по воле Божьей и во благо человека соблюдать воскресенье для более важных дел. О них часто забывают, если хотя бы один день из семи не избавлен от волнений и головокружения повседневной жизни.
Не возникает ли