карман, надев кембриджскую соломенную шляпу, синие очки от солнца и парусиновые туфли, я мог радоваться жизни весь день. От дождя защищала непромокаемая накидка, и я хорошо себя чувствовал на солнце и в дождь, на глубине и на мелководье. Мне не могли помешать ни голод, ни уныние.
Мой день начинался с четырех часов работы веслом, затем три часа отдыха, или спокойного сплава, или паруса, а может быть, чтения или купания. Снова три часа гребли в полную силу, а затем купание в реке или ванна в гостинице, смена одежды и приятная прогулка. Все снова свежо для оживленного вечера, плотного обеда, разговоров, книг, картин, писем и постели.
Замечу, что в описании этого путешествия мне придется писать «я», причем очень часто. К несчастью, я не император и к тому же холостяк (императоры и женатые джентльмены часто говорят о себе во множественном числе). Тем не менее я не хотел бы прослыть закоренелым эгоистом и считаю себя вправе говорить «мы», имея в виду нас с «Роб Роем».
Греблю двухлопастным байдарочным веслом легко освоить за несколько дней практики на Темзе. Это настолько превосходное мышечное упражнение для рук и тела, что я время от времени продолжал его даже зимой, когда надо было быть довольно осторожным, чтобы безопасно управлять своим корабликом среди огней пароходов, барж, набережных и мостов в вечернем путешествии из Патни в Вестминстер.
В конце июля все было готово. Стояла очень жаркая погода, а страну в это время охватила предвыборная лихорадка: депутаты побежали драться за места, а адвокаты поспешили за ними, чтобы усугубить суматоху. На Уимблдоне последние пули соревнующихся стрелков ударили по мишеням, и «Роб Рою» пришло время стартовать.
Глава II
Темза. «Корнуолл». Морские свиньи. Шторм. Английский канал. Канал Остенде. Маас. Граф Абердин. Голландия. Рейн. Сын премьера. Майн. Охота на цаплю. Принц Уэльский.
На максимуме прилива «Роб Рой» радостно промчался по волнам под Вестминстерским мостом, проскочил между сваями в Блэкфрайерс и заплясал по волнам, казались золотыми в лучах утреннего солнца, но на самом деле от ила и грязи были больше похожи на гороховый суп.
В Гринвиче легкий бриз позволил поставить парус, и мы с радостным шипением понеслись вперед. В утренние часы река представляет собой оживленную сцену с речными пароходами и морскими судами, крутобокими маленькими буксирами и большими медленными баржами. Я болтал с проплывавшими мимо на всех этих посудинах матросами, потому что лучше было начать практиковаться сразу: потом предстояло каждый день общаться с речным народом на английском, французском, голландском, немецком языках и еще бог знает каком жаргонном наречии.
Начинать разговор надо с шутки и хорошего настроения: матросы неплохие ребята, но не упустят случая над вами посмеяться. Часто они начинали разговор словами: «Привет, эй, вы двое!» или «У тебя там есть койка внутри?» или «Губернатор, а ты застраховался?» Я всем