и дома тоже надо. Только никакого настроения нет для этого. Кто бы пришел помыть полы…
– Я точно не приду, у меня своего пола хватает. Завтра прилетит муж, – резко вскочила Лара, разбуженная собственным подсознанием.
– Соскучился, наверное?
– Надеюсь.
– Я тоже соскучилась. Может, вечерком заглянешь? Страшно спать одной.
– Если тебе страшно спать одной, заведи любовника, мужа, в конце концов, – подошла Лара к платяному шкафу.
– Как? Без любви? Тогда мне будет страшно просыпаться. А ты что, уже любовника завела? – складывала в коробочку предметы маникюра София.
– Заведешь тут. Верность – это мое повседневное платье, – плавно отодвинула зеркальную дверь Лара, словно это была дверь в Зазеркалье. «Только я давно уже не Алиса», – подумала она про себя.
– А какое вечернее?
– Преданность.
– С таким багажом только в гости к родителям ходить. Чем занимаешься?
– Стою перед гардеробом своих капризов и не знаю, какой надеть.
– Тебе все к лицу. Ума не приложу, как тебе это удается?
– Женщина всегда будет выглядеть превосходно, если любима, – перелистывала она висящие в Зазеркалье декорации к ее телу.
– Завидую.
– Это лишнее, лучше наберись мужества, подойди к зеркалу и посмотри на правду.
– Ой, страшно! – София достала из той же коробочки зеркальце и заглянула в него. – Да вроде ничего, морщинок стало больше. Мне кажется, крем не подходит.
– Да какой крем, твои морщинки – это твои мужчинки. Любовь зла, – обдала сочувствием трубку Лара.
– Но где найти козла? Ты же знаешь, я очень хотела быть любимой, но почему-то стала любовницей.
– Не вижу разницы, – остановилась Лара на голубом куске ткани с открытыми плечами.
– Вот и я не вижу, но чувствую… – положила обратно в коробочку свое отражение София.
Теплый бриз скуки обдувал посетителей заведения. Пластиковые столы не располагали к откровенности. Легкие разговоры летних платьев и рубашек заливались холодной сангрией: этим душным летом и в наших краях она оказалась как нельзя кстати. Мы тоже заказали себе кувшин вина и блюдо закусок из испанской кухни. Официант довольно быстро нарисовал его на столе вместе с двумя бокалами. Я как зачарованный любовался кровью, которая играла кубиками льда и фруктами в кувшине под переборы испанской гитары, Антонио продолжал мучить газету. Я наполнил стаканы и поднял свой. Антонио сдал макулатуру пустому стулу и поспешил на праздник. Мы чокнулись и сделали по хорошему глотку. Холодная виноградная река приятной прохладой устремилась в самую душу. В голове поселилась непонятная радость. Я знал, что она сняла там угол на час, максимум – на два, пока вино не притащит теплую грусть и ностальгию по настоящей Испании.
– Какой прекрасный понедельник! Почему люди так не любят понедельники? – поставил стакан на стол Антонио.
– Потому что всю неделю они планируют в этот день начать новую жизнь, но в выходные