не слишком рано? – поинтересовался Химера.
– Уже всё нагрето, – ответил Лом. – Твоя подруга Сойка заходила. Может, ещё там. Кидай один летт и иди спокойно.
– Твою ж мать, – встреча с Таделией едва ли скрасит скверное утро. – Ладно, доброй тебе работы.
Варион достал из опустевшей мошны маленькую медную монетку и оставил её на небольшом столе у входа в мастерскую. У него оставалась лишь одна оплаченная ночь в постоялом дворе «Старик Хемгур», и большего он позволить пока не мог. Слишком давно был прошлый успешный заказ.
Решив на время забыть о денежном вопросе, Варион распахнул дверь купальни и оказался в узком жарком помещении. Белокурая стерва по имени Таделия как раз заканчивала одеваться у дальней стены. Огонь десятка свечей, расставленных по залу, придавал её бледной коже причудливый желтоватый оттенок. Химера с сожалением пробежал взглядом по её круглому, чуть пухловатому лицу, мутно-зелёным глазам, объёмным губам. Он вновь вспомнил о том, как пытался её соблазнить пару лет назад и как она отвергла все его притязания. Редкая роскошь для бассельской дамы. Её Лисьим прозвищем была Сойка, но Варион предпочитал называть её по имени. Во всяком случае, наедине.
– Ваше Высочество, – язвительно поздоровалась дама. – Ну и рожа у тебя сегодня.
– Здравствуй, Таделия, – Лис решил не вступать в обмен колкостями в столь скверном состоянии.
– Чего грустишь, Химера? Никак, дело провалил?
– С чего вы все это взяли? – недовольно протянул Варион.
– Обычно ты просто сочишься самолюбием. А сейчас ты не Химера, а маленький птенчик, которого так и хочется пригреть.
– Так пригрей, чего воздух сотрясать?
– Размечтался, – Таделия потуже затянула ремень и отправилась к выходу. – Лучше расслабься тут как следует. Только не слишком увлекайся: после тебя ещё другим купаться.
Жестом попрощавшись с девушкой, Варион быстро разделся и опустился в купель по самую переносицу. Химера не удержался и застонал, едва его уставшие замёрзшие ноги погрузились в горячую воду. Когда в ней оказалось остальное тело, ему пришлось прикрыть глаза от удовольствия. Разум и ясность мыслей возвращались вместе с воспоминаниями о вчерашнем провале. В опустевшей парилке он вновь предался размышлением о Лейне Броспего. Ему всё больше казалось, будто весь Приют ждал его провала.
Отдохнуть он не успел. Дверь бесцеремонно раскрылась, и в проёме показался сутулый старик в некогда белой робе. Недовольно шмыгнув перебитым носом, он заковылял прямиком к Химере. Последний упорно делал вид, что никого не видит.
– Здравствуй, Грач, – Вариону всё же пришлось поздороваться, когда врачеватель завис прямо над ним.
– Химера, – старик кивнул седой головой с огромной проплешиной на макушке.
Штатный врач и костоправ Лисьего Приюта славился хмурым нравом и любовью к историям об армейских днях. Вытащив с того света не один десяток бассельских солдат во время