Химера, – врачеватель остановился у двери. – Но ты всё же найди кого-нибудь, кто посмотрит на твой ожог другими глазами. Ведуна, там, какого-нибудь. А то ведь тот наш лазутчик чуть дух не испустил. Тебе такого не надо.
Одевался Варион медленно, то и дело замирая в размышлениях. «Хвори иного рода» пугали его. Химера и думать не хотел, что кто-то его проклял, ведь с незримой магией бороться было куда сложнее, чем со вполне материальной городской стражей.
Варион не мог отделаться от чувства, что стал жертвой чьего-то гнусного замысла и намеревался раскрыть правду. Вот только без помощи ему было не справиться.
***
Ладаим в полголоса пробормотал старую тивалийскую молитву и крепко сжал кости. Противник, не моргая, таращился на него, словно ожидал какого-то подвоха. Ведущий уже выложил в центре стола три брошенные им общие кости: тройка и две пятёрки. Теперь же возбуждённая толпа в игорном зале «Свиного кабака» ждала бросков самого Ладаима и его чересчур толстого соперника. Ставки были высоки.
– Кидай уже, губастый, – нервно потребовал один из зрителей. – Не до утра ж тут торчать!
– Госпожа Удача любит терпеливых, – спокойно ответил Ладаим, перекатывая две деревянные кости на смуглой ладони.
Резким движением кости отправились на стол. Некоторые из зевак от неожиданности вздрогнули, но Ладаиму было не до них. Не в силах даже вдохнуть, он наблюдал за полётом двух небольших костяшек, способных обогатить его. Или лишить всего, что он успел вложить в игру.
– Три и шесть, – громогласно объявил ведущий. – Итого, двадцать два с одной парой.
Две последние кости он положил рядом с предыдущими тремя. Ладаим покачал головой. Результат был не лучшим, и он мог сходу назвать несколько вариантов своего проигрыша.
– Бардон, твой черёд, – продолжил ведущий.
Толстяк Бардон каким-то образом дослужился до десятника городской стражи, хотя едва влезал в свою стёганную кожанку с двумя скрещенными мечами на груди. Клинки на гербе Басселя символизировали слияние двух важнейших летарских рек – Сальмены и Астары.
– Готовься целовать мою жопу, – просвистел Бардон, отправляя кости на стол.
Ладаим прищурил один глаз, но второй всё же оставил открытым. От крошечных точек на этих деревянных кубиках зависело слишком многое.
– Два и два, – буднично провозгласил ведущий. – Итого, семнадцать с одной парой.
– Сучий хвост… – Бардон уткнулся широким лицом в потные ладони.
– Стало быть, без поцелуев сегодня? – задиристо уточнил Ладаим, протянув руку за выигрышем.
Ведущий положил ему на ладонь лишь одну монету. Один серебряный летт, за который у хорошего торгаша можно было выменять больше, чем за несколько сотен обычных медяков. Это стоило ему полторы луны удачи в игорной комнате после выполненных поручений Лис. Выходя из «Свиного кабака» под завистливые взгляды остальных игроков, Ладаим мысленно поблагодарил паромщика, за жизнь которого он и получил достаточно леттов для большой игры с Бардоном.
Хмурые