баламута референтом от НИИПа в министерстве, только бы отвадить, а когда тот – трижды неслыханное дело! – отказался от сверхвыгодного для карьеры референтства, Гарков задумался. Теперь вот и контора им интересуется, странно только, что в связи с колхозом… Даже что-то вроде ревности засвербило в груди, чуть было не позавидовал: им вот, Гарковым, контора не интересуется. Уф-ф… Дурит контора, не знает за что хвататься, хватается за воздух.
Или?..
«Сволочь Орликов… ещё улыбается идёт!»
Хотя кто-кто, а партийный босс знал, что лучше провалить производственный план, испытания новой атомной бомбы сорвать, ядерную установку угробить, а то и вовсе… дела тут сплошь секретные, тёмные, задурить голову можно кому угодно… но вот напортачить с отправкой в колхоз – берегись. Абсурд, но факт, самый что ни на есть материальный факт, и кому, как не коммунистам-материалистам с ним считаться? Они считались. Но всё равно – странно…
– О! Отцы-командиры, заехали-таки на посошок! По писят (пятьдесят)?
– Помолчал бы, Михаил Васильевич! – Зотов пытался удержать ситуацию в нейтрале.
– А как же мне, били-мыли, молча вести антиалкогольную пропаганду? По писят, по писят!..
– Уймись!.. – осадил Орликова начальник, хотя знал, что бесполезно, если уж дошло до «били-мыли».
– Некогда нам, Миш, – они все были ещё семипалатинскими, могли позволить себе и панибратство, но не на людях же!
– Некогда? Куда же спешите? Гарвардские миллиарды делить?
– Что ты мелешь?
– Ладно, по писят, и никому ничего не скажу, травите, били-мыли, русского человека дальше.
– Креста на тебе нет! – возмутился парторг, не без труда скрывая внутреннюю удовлетворённость: физиков он, «рабочая косточка», не любил и всякое их падение было ему бальзамом: как всякий карьерист, особенно партийный, достигший потолка и поэтому уже исчерпавший возможности испытывать удовольствие от собственного роста, он испытывал удовольствие от падения ближних, особенно этих высокомерных ядерщиков-атомщиков – всё же в сравнении. Радовался: вот вы у меня где! Ядерщики? А ну-ка в колхоз, стройся!
– Воистину нет – я же некрещёный. А на тебе, били-мыли, выходит, есть?
«Только убить!»
«Убить, убить!» – и мимо Орла к сидящему под дубом Тимофеичу.
– Все в сборе?
– Почти.
Зотов оглядел «колхозников».
– А где же… – Он сразу выцепил, кого нет, не любил он эту команду, дышат, понимаешь, в спину…
– Они на своём транспорте… – «Додержись тут!»
– Ну-ну. – «Влипайте, влипайте, милые!.. Лучше будет, если они с самого начала облажаются, с райкомами-то Гарков выкрутится, завтра, если что, других дошлём, а уж я приму меры…»
Свободными и сильными управлять может только свободный и сильный, Гаркову и Зотову, мошкам в верховой паутине, нужны были только виноватые. Непьющий председатель общества трезвости – очень