говорит, ваших подруг, русалок из них сделали.
– Русалок – это хорошо… – Спохватился: – А в палатках… они же в палатках живут?.. не смотрели?
– И в палатках, и лесочек, который по берегу, обшарили – нет нигде.
– Опиши, как они выглядели.
– По-разному…
– Ясно, что не близнецы.
– Таня высокая такая блондинка, в джинсах была, Надя рыжая, она в зелёном спортивном костюме ходила, и ещё Ира, маленькая… ну, в сравнении с Таней, тёмная, канареечная кофточка у неё с капюшоном.
Снова подступила тошнота. «Сладкая толстушка, но потом, потом…»
– Заявление я у вас не приму: позвоните им домой, на работу к себе, тут дезертиров с капустного фронта хватает… Если завтра… если завтра не объявятся, то… послезавтра приходите. – Фраза была в страду привычная. Как правило, все объявлялись.
На тот берег!
А на том берегу незабудки цветут…
– Кэп, а почему бабам на косу хода нет? – спросил Поручик.
– Почему нет? Ход есть, только…
– Что – только? – насторожился Африка.
– Просто так нельзя.
– А как?
– Привёл – женись, – оторвался Виночерпий от колдования над ёмкостями.
– Только разженились… – синхронно вздохнули ловеласы.
– То есть, без большого чувства нельзя. Только по любви, и только зачать, и осчастливить.
– Это, конечно, можно бы, но…
– В другой раз.
– Точно, не пойдём, Поручик, никуда. Ну их, этих баб, к лешему.
– Конечно, какие бабы, когда водка не допита? – приветствовал решение Винч.
Ну и пили…
Идея макнуть Орликова пришла Виночерпию, безуспешно пытавшемуся читать ничего уже не соображающему Орлу нотацию – тот пил со всеми наравне, не отказывался, но пьянел по отношению к остальным параболически.
– Ты, Михаил Васильевич, до беспамятства пить прекращай, тут так нельзя, ты у нас как дырка в мыльном пузыре, понимаешь?
Орёл, конечно, не понимал. Тогда Винч и предложил:
– Давайте макнём предобтра! Может, очухается, а заодно и прополощем: уж больно воняет, мимо не пройти.
Сказано – сделано. Стащили с Орликова штаны и поволокли к реке.
В воде Орёл замычал, если б были силы – заревел бы, а так только шумно хватал воздух ртом. Хотел уползти, взяли на руки, раскачали и бросили. Тут же побросали и друг друга, потом выстроились против волны и спели «Связанные одной цепью!». Здорово!
Выскочили – и к кружкам. Выпили, попрыгали около костра, разогрелись, возбудились.
Тут и река, словно подхватив кураж, взъярилась не по-речному!
– Кто сказал, что в раю тишина да штиль? – голосил Африка. – Вот это рай! По-честности, Арканя?
– Конечно! Рай – это и есть река, и хоронили в древности, то есть отправляли в рай, пуская лодку с умершим по реке, слышал? А покойника называли райником. – Аркадий с трудом перекрикивал волны. – И Харон отсюда приплыл в древнюю Грецию, и река у них сначала называлась не Стикс, а Ахерон или Ахарон, А-харон, может, от