и отрешенности от всего земного, понимает, что не жилец, и ждет уже своего часа, гадая, как это произойдет.
Стас следил за ходом «дворников» и незаметно для окружающих шевелил затекшими руками, разгоняя кровь. Но конвоирам было не до него, водитель взял правее, чтобы пропустить встречную груженную ящиками полуторку, и накрепко увяз в грязи. Грузовик зверски мотало вперед-назад, мотор захлебывался, в лобовое стекло влетел здоровенный ошметок глины и все шарахнулись назад. Машина встала, водитель открыл дверь, оглянулся, высмотрел там что-то и еще раз дал по газам. Грузовик развернуло, как на льду, повело боком, и он окончательно увяз в грязи точно в трясине. И ни одной машины поблизости, ни встречной, ни попутки, они одни на дороге – с одной стороны поле, с другой чахлый лесок.
Лейтенант, не оборачиваясь, грохнул кулаком по стенке кабины, Стас услышал, как кто-то выпрыгнул из кузова в грязь.
– Давай! – проорали оттуда, водитель, глядя назад, наддал, грузовик бросило вперед, к мокрым кочкам у кромки поля.
Стас едва не врезался лбом в стекло, отлетел, столкнулся плечами с лейтенантом. Тот смотрел прямо перед собой и даже бровью не повел, только глянул в зеркало на дверце кабины, проверяя работу подчиненных. Еще толчок с порцией эпитетов и брызгами грязи, влетевшими в кабину, еще один – и грузовик вернулся в колею, дернулся, покатил, переваливаясь, дальше.
– У вас там тоже такие дороги? – спросил лейтенант.
– Где – там? – не сразу понял его Стас.
– Где – где… В Германии, где ж еще, – зло пробормотал водитель, удерживая машину от падения в очередную наполненную водой яму. Кое-как на пониженной вписались в поворот, лес обступил дорогу с двух сторон, и сразу стало темнее.
– Такие же, – сказал Стас. И душой не покривил – стоит отъехать от Москвы на полсотни километров, увидишь ту же картину. Ничего за семь десятков лет не изменилось, это вам не Германия, где побежденные такие дороги себе построили, что одна рука к валидолу тянется, а вторая к пистолету, ибо велик порыв застрелиться с тоски, когда на немецкий автобан въезжаешь. Доводилось видеть и как строится это чудо – сначала ленточками размечается участок, засыпается просеянным песком, дальше стелется пленка, сверху снова песок, но крупный, еще один слой пленки заливается то ли цементом, то ли подобной смесью, еще один насыпной слой, и только на него укладывается асфальт. «Мы так жить не будем, – была тогда его первая мысль. – Ни мы, ни наши дети». И не ошибся. А уж покататься по ровнехоньким, без единой выбоины или трещины дорогам немало довелось, пару сотен тысяч, если не больше, километров по европам за пять лет отмотал, пока туриков отечественных возил заморскими красотами любоваться. За рулем «мерседеса», между прочим, повышенной комфортности со всеми наворотами вроде кондиционера, кофеварки на пять литров и роутера в салоне, дабы туристы связь с родиной держали, и сообщали о своих перемещениях в режиме он-лайн: сегодня я в Амстердаме конфетами с коноплей завтракал,