еще одно, может быть, самое страшное. Кто-то решился потревожить покой самых охраняемых и уважаемых мертвых. Конечно, и раньше воры забирались в гробницы. Но чаще всего это были плохо охраняемые гробницы торговцев, реже – царских чиновников, но никто на его памяти не посягал на гробницы верховных жрецов и самое ужасное – фараонов. И именно на эти гробницы подняли руку осквернители самого священного, что было в Египте, – жизни после смерти. Однако самым кошмарным было не это. Шу даже боялся думать о том, что сидящий напротив незнакомец, которого он, Шу, снабдил всеми планами, возможно, имел отношение ко всему происходящему. Волосы главного архивариуса встали дыбом, смертельная белизна покрыла лицо.
– Испугался, сын шакала! – продолжал тем временем незнакомец. – Итак, говори, когда найдешь обещанное?
– Я не знаю, где искать, – пробормотал Шу. – Поверьте мне, это всего лишь легенда!
– Мне лучше знать, легенда это или нет! Не найдешь – пеняй на себя! А теперь – прочь, трусливая обезьяна!
Шу сам не помнил, как оказался на улице. Еле держась на подгибающихся от только что пережитого потрясения ногах, он поплелся в сторону дворца. Потом остановился, оперся на глиняную стену и подозвал разносчика воды. Неожиданно свежая вода спасительным ручейком пролилась в высохшую глотку, охлаждая пылающие жаром внутренности. Шу приободрился. И уже более уверенным шагом продолжил свой путь. «Это еще не конец», – незнакомец требовал от него найти вещь, о которой сохранились только легенды. Он вспомнил, как совершенно недавно задал вопрос о ее существовании Нектанебу, Верховному Жрецу храма Ра в Гелиополисе. Нектанеб тогда прибыл к фараону с каким-то важным делом. Хотя любое дело, способное оторвать Нектанеба от его храма, должно было быть сверхсрочным и сверхважным. Послушать этих жрецов, так важнее их деяний ничего не существует в мире. Словно нет крестьян, сеющих и убирающих пшеницу; солдат, защищающих границы империи; ремесленников, одевающих, обувающих жителей и создающих сотни других необходимых предметов; торговцев, обеспечивающих процветание царству; строителей, без которых все ютились бы в шалашах; чиновников, обеспечивающих порядок и организующих повседневную жизнь. Именно трудом всех этих людей жил Египет, но всесильная каста жрецов твердила об одном: царство держится исключительно их молитвами. Ко всему этому рациональный Шу относился скептически, но ни с кем, даже с Тени, не отважился бы он поделиться своими мыслями. Внутри себя он был абсолютно уверен в том, что боги никогда и ни за что не прислушались бы к голосу простых смертных. Боги были богами и сами решали, кого наказывать и кого миловать. И если они решили расправиться с Египтом, то никакие жрецы: ни отца всего сущего Ра, ни могущественного Амона, ни светлого Гора, ни милосердной Иштар, ни злобного Сета – не смогут отвратить неизбежное. А им, слабым людям, остается только увертываться от ударов судьбы и спасать то, что возможно спасти. Шу вспомнил,