заявляет о своем всемогуществе.
Патриархальная Япония, где народ благоденствует под властью «доброго государя», – таков был утопический идеал, который создали ученые – приверженцы японской старины («кокугакуся»). К этим оппозиционно настроенным по отношению к токугавскому правительству ученым принадлежал и Уэда Акинари. Ученые «кокугакуся» не сознавали и не могли осознать, что идеал их несбыточен и что они расчищают дорогу для новой силы – буржуазии, призванной похоронить остатки патриархальной Японии.
Мечтая о счастливом времени, когда «умиротворенный народ запоет песню урожая», Уэда Акинари тревожно задает вопрос в «Рассуждении о бедности и богатстве»: «Кто же в конце концов объединит и приведет к миру наш народ?» Народное счастье мыслится далеким сказочным будущим. Писатель не знает путей к нему, но все же кончает свою книгу добрым пожеланием счастья, – обычная концовка японских народных сказок.
Тон рассказов Уэда Акинари о японском средневековье суровый и мужественный. Герои, за немногими исключениями, – сильные люди, способные на любой подвиг.
Это также люди необузданных страстей: предаваясь злу, они превращаются в демонов. В новелле «Голубой колпак» настоятель одержим греховной страстью такой силы, что ее не могут победить никакие молитвы. Распутство буддийских монахов было одной из любимых тем сатирических народных сказок, но настоятель в новелле Уэда Акинари не просто мелкий сластолюбец, тайно предающийся пороку: он вырастает в демона зла. До предела страшное искажается настолько, что становится гротескной маской ужаса. Гиперболизация страшного, с сохранением бытовых и гротескных черт, – особенность не только творчества Уэда Акинари, но и японской фантастики вообще – и в сказке, и в легенде, и в изобразительном искусстве.
Монашеская святость оказывается мнимой ценностью, так же как и слепая феодальная верность господину, доходящая до забвения всего человеческого («Встреча в праздник хризантем»).
Тем контрастней звучит тема верности дружбе и любви. В новелле «Ночлег в камышах» Уэда Акинари выводит в качестве своих героев простых людей из народа. Страшные события истории средневековья губят их простое человеческое счастье, но верность и любовь оказываются сильнее смерти. Встреча разлученных на долгие годы и тоскующих друг по другу супругов состоится, несмотря на то что жены давно уже нет в живых.
В японских народных сказках, как и в сказках многих других народов, мир человека не отделен резкой гранью от мира животных. Первобытный человек, верования которого еще живы в сказках, очеловечивал животных. Лисицы, барсуки, змеи, пауки могли принимать человеческий образ и морочить людей.
В новелле «Распутство змеи» коварная змея принимает образ красавицы и обольщает молодого человека, но она наделена таким очарованием, такой прелестью, что читатель невольно начинает ей сочувствовать. Интересно отметить, что в популярной китайской пьесе о Белой змейке все симпатии зрителей