И чем ты можешь помочь умирающему городу, сын мой? – устало выдохнул слова Фермилорд. Его светлые глаза озарились синевой: сразу понятно, что они повидали многое. – Все умы Империи бьются над его проблемой. Я могу лишь признать одно: он проклят.
– Не знаю, отец, я не могу оставить всё так, как есть, хотя и очень хотел бы. Что-то внутри тянет туда вернуться.
– Я понимаю тебя, ты хочешь найти себя в этом мире так же, как и я. Я много лет назад искал смысл своей жизни, – Фермилорд чуть приподнялся в своём троне, словно уже засиделся. – И знаешь, сын, нашёл. Я нашёл свою истину, – Люциан вопросительно посмотрел на отца, ожидая объяснений. – Моё призвание – служить людям, дать им благо и хорошего бытия. Так же, как и твоё…
– Отец, я не уверен… – Люциан хотел было не согласиться с ним, но отец тут же осёк.
– Подожди и послушай меня, я здесь уже давно, дай мне договорить, – Фер Элохим встал с каменного трона и стал спускаться по ступеням пьедестала к сыну. – Ты ещё молод, горяч и ищешь приключений, но скоро ты начнёшь остывать, а к тому времени и я уже захочу на покой. Ты взойдёшь на престол Адма, и Донжон будет носить твоё имя, ты будешь править всеми этими землями и людьми, будешь решать судьбы тысяч – вот это настоящий подвиг, а не самопожертвование ради мифического чувства, – он подошёл к сыну и положил ему руку на плечо так по-доброму, что на его морщинистом лице появилась улыбка. – А завтра, сын мой, мы с тобой отправимся в столицу Алькасаба-нок-Вирион. Тебе надо развеяться, тем более я видел, как ты смотрел на дочь Императора Лилит, – его глаза мечтательно взлетели в потолок. – Если у тебя всё получится с ней, то ты в скором будущем станешь не просто Фером Донжон-Люцим, а Императором, – Фер Элохим вернул взгляд на Люциана и хитро прищурился. – Тем паче, у Вириона наследников нет.
– Отец, конечно, всё это звучит воодушевляюще, вот только мне что-то не очень хочется веселиться. У меня перед глазами всё ещё эти передавленные люди Шеол.
– Сын мой, мои слова не обсуждаются. Как я сказал, так и будет до тех пор, пока моё имя венчает Донжон.
– У тебя есть Михаил и Гавриил, может, это предназначение кого-то из них?
– Глупец! – Фер Элохим силой сжал Люциану плечо, стараясь болью донести ему свои слова, но под домино у молодого паладина скрывается немалая мышечная масса. – Тебе они братья, но бастарды для всех остальных. Им нет пути на каменный трон Твердыни, им не суждено занять моё место, и, видно, жаль. Род у них не тот… – он вскинул руку, не раздавив плечо сыну, и поднялся обратно на пьедестал. – Моё проклятье: стоит жене подарить мне сына, как Создатель забирает её, – отец встал полубоком к сыну, а его веки задрожали. – Так и ушли от меня их матери, и твоя мать покинула меня, ты знаешь это, и прошу впредь не забывать.
– Император может исправить традицию щелчком пальцев и своей подписью в указе…
– Нет! – нахмурился старый Фермилорд и вскинул руки, услышав абсурд из уст сына, но через мгновение одумался. – Да, так стань Императором,