и попроси у нее двадцать лир.
Кармела подумала: «А может быть, их у нее нет». Вытащив из кармана мелкие измятые бумажки по одной и две лиры, она отсчитала нужную сумму.
– Держите, наклейте марку, – сказала она. – Мне она эту сумму возместит.
И при этом подумала, не стоило ли вскрыть конверт и написать этой герцогине: «Мадам, у Вашей подруги нет больше денег, но она не решается Вам об этом сказать…»
Опустив письмо в почтовый ящик отеля, консьерж с издевкой спросил:
– А ты уверена, что письмо адресовано живому человеку?
Многие ее письма уже возвращались с отметкой «Адресат умер».
Кармела поднялась на свой этаж и вошла в номер Санциани.
– Синьора графиня, ваше письмо отправлено, – сказала она с успокоительной улыбкой.
Санциани не ответила. Она продолжала сидеть за столом с выпрямленной спиной и бесстрастным лицом и медленно пододвигала к себе воображаемые предметы, которые якобы высыпались из коробки и которые она по прошествии некоторого времени решила положить на место.
Она при этом шептала:
– Девять… девять… на картах… семь… баккара… тем хуже…
Она отодвинула вправо от себя эту воображаемую коробку.
«Что это она делает?» – подумала Кармела.
Санциани начала постукивать пальцами по краю стола, произнося шепотом: «Принимаю». Затем взяла в руки воображаемые предметы, которые придвинул к ней невидимый партнер.
Лицо ее было еще более бледным, еще более бесстрастным, чем обычно. Но под столом колено ее угрожающе подрагивало всякий раз, когда она повторяла: «Принимаю».
– Нет, месье, сожалею, но я ни с кем не делю мой риск, – вдруг произнесла она. – Этой руке не будет везти постоянно… Принимаю!
Кармела подошла поближе, стараясь понять, в чем было дело.
Санциани кивнула ей:
– Что вы сказали?
– Я отправила ваше письмо, синьора графиня, – ответила девушка.
Санциани резко поднялась, откинув при этом стул.
– Что? Только что арестовали Тейфика Хальфази?! – произнесла она вполголоса.
Удивление и гнев оживили ее взгляд. Правое колено ее начало дрожать, и ей пришлось на секунду опереться о стол.
– И он выбрал время для этого как раз тогда, когда я проиграла четыреста тысяч франков!
Она сделала движение, будто сорвала с шеи что-то и бросила это на стол перед собой.
– Продолжайте без меня, господа! – величественно сказала она.
Потом, уже уходя, она, испытывая угрызения совести, сняла с запястья давно исчезнувший браслет и с улыбкой сказала:
– Для персонала.
Глава IX
Целую неделю Лукреция Санциани, сидя у балконной двери, таскала за собой молодую горничную по всей Европе в воображаемом турне. Она свела Кармелу с ума, как сводила с ума портье самых шикарных гостиниц