тебе, это сокровище труппы Паламоса… Да, кстати, что я тебе говорила до этого?
Гостья говорила по-итальянски с сильным акцентом, но довольно бойко и слегка хриплым голосом. Курила она одну сигарету за другой, не переставая. Кармела, украдкой за ней наблюдавшая, без всякой снисходительности подмечала все мелочи: и слишком глубокие следы от прививки оспы на округлой руке, и машинальное, похожее на нервный тик движение головой, которым она отбрасывала волосы на одну сторону. Девушка старалась размышлять: «Я очень рада за графиню. Этот визит развлечет ее!» Но в то же самое время она ревновала Санциани к этой незнакомке.
– Так, значит, ты по-прежнему хочешь иметь свою мастерскую по пошиву исключительно театральных костюмов? – снова спросила Санциани. – Ты так и не отказалась от этой идеи?
– Эта мастерская существует, дорогая, вот уже четырнадцать лет. Ты ведь сама помогла мне с ней вначале. Неужели забыла? А я вот этого никогда не забуду. У меня были с ней и трудности, и успехи. К счастью, заказы Паламоса мне очень помогли.
– Если это тебе поможет, я могла бы поговорить о тебе с Полем Пуаре.
– Но, Лукреция, Пуаре ведь умер!
– Как умер?
– Ты что, не знала? Он умер в конце войны в страшной нищете… Впрочем, это ожидает нас всех, – сказала гостья, еще сильнее наморщив свой высокий лоб.
– Странно, а мне показалось, что я его видела несколько дней назад, – произнесла Санциани.
Кармела нагнулась, чтобы поставить стоптанные домашние туфли рядом с прикроватным ковриком.
– Жанна, я все хочу тебя спросить… – сказала Санциани.
Девушка резко выпрямилась. Но оказалось, что графиня, произнося имя Жанна, обращалась к сидевшей напротив нее иностранке.
Кармела не расслышала ни конца вопроса, ни ответа на него. Она почувствовала щемление в груди, и ее охватило чувство, что она что-то потеряла, что ее предали, ограбили; такое чувство обычно испытывает любовник, случайно узнающий из разговора о том, что его обманывали. Когда к ней вернулась способность понимать то, о чем говорят, она услышала, как гостья сказала:
– Знаешь, когда умер этот бедный Тейфик, я подумала о тебе. Довиль, Канны, Лондон, я снова там побывала. Я хотела написать тебе, но не знала, где ты находилась.
Сомнений быть не могло: воспоминания, о которых говорила эта иностранка, неоспоримо доказывали, что она была Жанной, настоящей Жанной. «Значит, она на самом деле существует. Это она», – подумала Кармела.
Санциани подняла на свою подругу недоумевающий взгляд.
– Кто такой Тейфик? – спросила она. – Я с ним не знакома.
– Как это не знакома? Тейфик Хальфази, твой паша! – воскликнула гостья, беря Санциани за руку. – Что с тобой, дорогая?
– Возможно, я пока не повстречала Тейфика, – произнесла Лукреция.
Глаза ее были затуманены, черты лица заострились. Понизив голос, она доверительным тоном