По дороге они не раз вспоминали события прошлого.
– Адияль, чем тебе так дорога была Лисан? Знаю, что ты просил не вспоминать о ней. Всё же я вижу, что ты и сам не в состоянии забыть её, – поднял больную для Леонеля тему Артур. – Впрочем, важно обсудить, мне кажется.
– Ты не поймёшь… Я и сам-то не понимаю, если честно… Просто это, пожалуй, единственный человек, который понимал меня, понимал абсолютно и без лишних слов… Но вернее, даже не это важно… Просто с ней мне было гораздо спокойнее. Она – словом – она моя частичка.
Она нашла меня, заблудшего во тьме, не понимающего, в чем суть моего пути, и спасла, спасла мою душу. Она та, рядом с которой я единственный раз ощутил реальную любовь, которой мне не хватало после смерти мамы… Человека ближе для меня с тех пор не было. Наверно, это и была истинная любовь…
Дебелдон промолчал. Он понимал, что сейчас нужно промолчать. Они оба это понимали.
Возле одной из маленьких деревушек при торговом городке Инза солдаты встретили маленького мальчика, которому они дали около семи лет. Он выглядел очень плохо: одежда была слишком лёгкой для северных краев и вся грязная, местами порванная. Он был слишком уж худым и болезненно выглядел. Дебелдону сначала даже показалось, будто это не что иное, как труп.
Но мальчишка был живым. Адияль подкинул ему сотню золотых монет – последние деньги, которые оставались у него после покупки тулупа. Дебелдон поддержал друга и подал бедняге ещё полсотни золотых и двадцать серебряных, отдав, таким образом, почти все свои наличные, оставив себе на крайний случай пятьдесят серебряных. Солдаты спросили у мальчика, почему он так дурно выглядит и плачет. Выяснилось, что ребёнок жил в бедной семье простого лесника, который погиб от рук местных бандитов около месяца назад. После этого семье стало не на что жить, а мать заболела чахоткой. Мальчишке пришлось самому зарабатывать на пропитание и попрошайничать у местных жителей, но и те были не слишком богаты и редко могли помочь. А день назад погибла и его мать, из-за чего он и плакал. Солдаты предложили мальчишке, чтобы они привезли его в детский дом или на крайний случай в «звериную академию». Несчастный отказался. Дебелдон снял тулуп и отдал его мальчику со словами:
– Сынок, прости нас, что ты живёшь в такое время. Но, пожалуйста, если ты услышишь меня… Помни, что рано или поздно жизнь наладится, если ты будешь в это верить. И… я верю в это. Ты мальчик, сразу видно, волевой.
– А знаешь, поезжай вот куда… – И Адияль рассказал мальчику про лагерь вдали от этого места, где его примут, как родного, и где он сможет обрести семью. И объяснил, как туда добираться и куда идти, к кому обращаться.
Сирота после немного улыбнулся.
Адияль и Артур поехали дальше, несколько раз оглядываясь на мальчишку, а он поглядывал на них.
– Знаешь, Адияль, – начал Дебелдон, – а ведь он напоминает мне себя. Я ведь тоже сиротка. Отец нас с мамой бросил, когда я ещё совсем маленьким был, а она не могла меня прокормить и отдала в Академию Зайца. Жаль, что я не понимал тогда, что она хотела меня