А дело, понимаете ли… достаточно щекотливое. В милиции и слушать не будут!
– Располагайтесь, – предложил я, доливая остатки коньяка в свой фужер. – Я б предложил выпить, но, к сожалению, кончилось…
– Ничего страшного, Юрий Владимирович, – отмахнулся Виталий Иванович. – Я предпочитаю свое, домашнее. Я позволил себе небольшую, так сказать, шалость – оставил у вас свою трость, дабы вы могли продемонстрировать свой дедуктивный метод…
– Трость?
– Да, именно – трость!
– Дерево, покрытое черным лаком, серебряный набалдашник, гравировка "Час "Х"?
– Что? – удивился Комаров. – Какой еще, к черту, час "Х"?
– Вам виднее, – пожал я плечами. – Вероятно, трость служила вам напоминанием о каком-то событии…
– Да, мне ее подарили коллеги, когда я преподавал в ЧАСХ…
– Будьте здоровы, – пожелал я, стараясь выглядеть как можно более искреннем.
– Что-что, простите?
– Ну… вы – чихнули, я пожелал здоровья. Мне кажется, это зовется хорошим тоном. Но я не настаиваю, во всем хорошем – я не шибко хороший специалист.
– Да нет же, милейший, – раздраженно ответил посетитель. – ЧАСХ – это Чикагинская Академия Сельского Хозяйства! О каком часе "Х" вы твердите?
– Ах, вот оно что… – дошло до меня.
Похоже, мои ожидания не оправдались. Клиент оказался скорее жив, чем мертв, и, судя по всему, вовсе не собирался на тот свет. Во всяком случае – пока, в ходе нашей беседы еще многое могло измениться. Я был свидетелем и не таких метаморфоз!
– Так что вы можете сказать обо мне, изучив мою трость?
– В глаза вашу трость не видел…
Глава 2
– Что-что, простите?
Комаров замер, превратившись в изваяние, столь же незыблемое, как дело Ленина-Сталина, живущее в каждом из нас. Застыл с вытаращенными, как у рака глазами. Еще большее сходство с раком добавлял цвет его наглой физиономии, внезапно ставшей красной, как помидор. Вылитый рак!
Я промокнул галстуком пот со лба. Пиво! Вот что б мне не помешало – так это кружка ледяного пива, чтобы растопить раскаленный айсберг плотного, словно кисель, воздуха, застывшего в моем кабинете.
– Нет-нет, – замотал я головой. – Не нужно никаких извинений. Вы отняли совсем немного моего времени. Всего на пятерку.
– Но я же, черт побери, отчетливо помню, как оставлял свою трость именно здесь – около этого самого кресла!
– Жара, – пожал я плечами. – Даже у меня мозги плавятся. Признаюсь вам честно, что по такой погоде я сам не уверен до конца, что это – именно то самое кресло. Возможно, оно имеет определенные сходства с тем самым креслом, но разве от этого оно становится тем самым? Отнюдь!
– Но, позвольте…
– Позволить вам – что? – уточнил я. – Сомневаться в данных нашим общим знакомым рекомендациях? Или усомниться в том, что товарищ Сталин – был большой ученый? Извините, но нет! Я не смогу взять такой груз ответственности на свою кристально чистую совесть!
– Ну,