просияла. И на мгновение забылась.
– О, чудесно! Саотомэ-сенсей – очень хороший учитель. Он говорит, что я получу еще больше книг, когда смогу читать чуточку лучше. У меня уже есть две новые, и они на английском. Сенсей считает, у меня талант к…
Юко бросила в сторону внучки холодный взгляд, который мигом поставил ее на место. Девочка умолкла и, захлопнув рот, ощутила привкус желчи.
Женщине полезно учиться молчанию.
Нори опустила голову, уставилась на выцветший пол под ногами, желая слиться с ним воедино. К своему абсолютному ужасу, она ощутила подступающие к глазам слезы и быстро заморгала, чтобы их отогнать.
Спустя вечность тишины, бабушка промолвила:
– Сколько ты весишь?
К счастью, ответ на этот вопрос Нори знала без проблем. Ее взвешивали перед каждым приемом ванны.
– Тридцать девять фунтов, бабушка.
Юко в который раз кивнула.
– Волосы хорошо отрастают. Цвет лица немного улучшился. Я послала за новым средством.
– Спасибо, бабушка.
– Однажды ты можешь стать хорошенькой, Норико. Вполне хорошенькой.
Раньше эта фраза наполнила бы девочку радостью, подарила бы надежду, ощущение будущего за пределами чердака.
Мысли о будущем всегда терзали ее постоянным беспокойством. Нори не знала, что оно из себя представляет, не строила никаких планов. А ведь когда-то оно наступит, взглянет ей прямо в глаза.
И хотя слова бабушки вселяли в Нори оптимизм, теперь она понимала, что последует за этими надеждами на завтр-а.
Бабушка молча извлекла из складок рукавов деревянную кухонную ложку. Пусть и привычная к этой процедуре, Нори затряслась едва ли не до судорог. Она снова потерпела неудачу, снова удалилась на шаг от шанса покинуть чердак и войти в цивилизованный мир. Она еще не готова. Может, не будет готова никогда.
Юко облизнула тонкие губы.
– Девушка должна быть послушна. Ты учишься, это правда. Акико и учитель отчитываются мне. Однако ты по-прежнему слишком беззастенчива. Слишком дерзка в своих поступках. Прямо как твоя мать-шлюха.
Нори стиснула спинку стула и, не дожидаясь подсказки, склонилась.
– Тебе не хватает самообладания, не хватает грации, изящества. Я слышу, как шагами ты сотрясаешь весь дом, словно слон. Мы – императорская семья. Мы не ходим как рисоводы.
Не поднимая головы, Нори ощутила, как подошла ба-бушка.
– Усвой, наконец, главное – дисциплина.
Рука задрала ее кимоно, сдвинула ткань так, чтобы на ней не осталось ничего, кроме тонких хлопковых трусиков. Нори зажурилась.
Голос бабушки стал очень тихим.
– Ты – проклятая, жалкая тварь.
Первый удар ложки обрушился ошеломительно быстро. Даже не боль, а звук, громкий и резкий, напугал Нори больше всего. Зубы впились в нижнюю губу.
Второй и третий удары были еще суровей. На юном теле Нори не было жира, способного приглушить их силу. Как всегда, Нори начала считать удары. Четыре. Пять. Шесть.
В спине зародилась глубокая боль. Сдерживать слезы было бесполезно. Нори