пропал неделю тому назад, и о том, что подозревает в жестокой расправе тех якобы охотников, которые на самом деле охотились всерьез, но осекся, с ужасом осознав, что убийца негра, вполне возможно, сейчас как раз и находится перед Хмелем. Заминка эта не ускользнула от внимания упыря. Тянуть с расправой он не стал. Схватился за удавку, Хмель снова увидел красное и начал умирать, и уже почти что умер, но упырь все-таки дал ему еще шанс. Хмель захлебывался и кашлял.
Надо сказать про негра. Какая к черту разница?
– Тут был негр, ― прохрипел Хмель.
Взметнулась бровь упыря. И прилипшая к его лбу болотная тина тоже пришла в движение.
– Он играл, ― сказал Хмель. ― На прошлой неделе. Убегал, как я. Они его убили.
– Кто?
– Эти пацаны, которые охотниками были.
– Зачем?
– Это они говорят только, что игра. Что охотятся, и им надо всего лишь догнать. А они на самом деле убивают.
– Зачем? ― повторил вопрос упырь.
– Уроды потому что. Это круто типа ― убить и чтобы ничего за это не было. Кто-то на уток охотится, кто-то на волков, а эти ― на людей.
– А теперь, получается, ты вместо негра?
– Ага, ― горько признал Хмель.
– Что-то я не понимаю. Если ты знал, что убивают…
– Я не знал! Мне сказали, что игра! Что можно денег заработать! А про негра мне сказали уже здесь!
– Кто?
– Маша.
Хмель рассказал про Машу с хутора и про негра ― все, что знал. Непонятно было, поверил ли упырь в то, что Хмель даже не подозревает о том, что негра запросто мог сам упырь убить. Да упырь об этом сильно и не задумывался, похоже. Он из-под своей грязной измочаленной одежды вдруг достал штык-нож.
– Не надо! ― рванулся Хмель.
Удавка затянулась. Он забился, затягивая удавку все сильнее. Полыхнуло красным, началась агония.
* * *
Упырь не дал умереть Хмелю. Окатил водой. Пока Хмель приходил в себя, его мучитель резал на куски толстенную веревку, которую нашел в машине. Он орудовал штык-ножом с ловкостью мясника. Хмель ужасался, наблюдая.
Обрезками веревок упырь привязал Хмеля к дереву так крепко, что невозможно было пошевелиться. В рот затолкал кляп, какую-то тряпку, от которой разило бензином.
– Шуметь будишь, я убью! ― предупредил упырь.
Ушел, шагая так мягко, что его не слышно было, и он словно растворился в ночи.
Уже стемнело. Верхушки деревьев еще угадывались на фоне неба, но уже вот-вот все должна была поглотить непроглядная тьма.
Хмель попытался высвободиться. Безрезультатно. Он обречен. Когда вот так, без церемоний обходятся, тогда в живых оставить не планируют.
Убили негра ни за что, ни про что.
Хмеля убили ни за что, ни про что.
С ним такое случиться не может. Он не негр. Он Хмель. Он белый. Он хороший. Он сирота, но это ничего не значит. Он будет жить. Он должен жить. "Сирота ― это хорошо". Мамочка моя, зачем ты умерла! Если бы ты была жива, Хмель бы сейчас здесь не оказался. И тут другой какой-то был бы негр. Хмель о нем и знать бы ничего не знал. Жил бы в своем Екатеринбурге, далеко-далеко от