кровать. В шкафу моя косметика, ее трогать нельзя. Я буду спать на нижней полке, а ты – как пожелаешь. Впрочем, кроме верхней, тебе ничего не осталось.
– И за что мне выпала такая удача?
– Ни за что. Как только все, кто не хочет лететь на Росс, отсеялись, новых людей набрали в военно-космической академии. Там в основном парни, вот и случился дисбаланс. Мужских кают не хватает, на мое место поселили каких-то амбалов, а тебя уплотнили, чтобы подселить меня.
– Поня-а-а-атно… Ладно. Меня зовут Женя.
– Не грусти, Женечка. Мы точно поладим, и помни – на «Алконосте» теперь полно парней на любой вкус.
На заре освоения Солнечной Системы путь до Плутона занимал в лучшем случае пятнадцать лет. Прошло время, появились более совершенные двигатели, и он сократился до трех месяцев. Этот срок, за вычетом работы и сна, Женька посвятила книгам и Космосу.
Она устраивалась с планшетом возле панорамного фальш-окна кают-компании, наблюдая за неспешным движением небесных тел. Эти изображения не были настоящими – их проецировала на экраны система слежения корабля, но они, безусловно, выглядели прекрасно. Луна осталась позади. Диск Марса наливался в пустоте кровавым светом. Мимо проплыл марсианский гражданский корабль, судя по форме – транспортник с насыпными грузами. Появления Юпитера Женька пропустила из-за вахты в госпитале, зато ледяные кольца Сатурна поразили ее совершенством формы, а Уран, напротив, оставил равнодушной, голубой шар Нептуна висел среди звезд. Солнечные и галактические космические лучи порой заставляли светиться защитное покрытие «Алконоста». Третий месяц подходил к концу…
– Это место свободно?
Женька нехотя отвернулась от иллюминатора и подняла голову. Вопрос задал мужчина с петличками исследователя в звании старшего лейтенанта.
– Свободно.
– Спасибо.
Взгляд незнакомца уперся в нашивку «Евгения Нечаева» на лацкане Женькиной куртки.
– Фамилия, конечно, не редкая, но… вы, случаем, не дочь Елены Ивановны?
– Она самая. А вы, значит, Александр Вечеров. Никогда про такого не слышала.
– Не слышали, и хорошо, а ваша мать – смелая женщина, если отпустила на «Алконосте» единственную дочь.
– Я не в том возрасте, чтобы меня можно было просто не пустить. А с чего вы решили, что я – единственная?
– Просто догадался. Думаю, ваш возраст – лет двадцать с небольшим.
– Очень информативно.
Женька невежливо отвернулась и снова принялась рассматривать Нептун, допивая разведенное из порошка молоко. Вечеров съел свою порцию и ушел, оставив после себя смутное беспокойство. «Что-то с ним не то. Скользкий? Нет, скорее, скрытный. Любопытный? Тоже не то. Наблюдательный – вот правильно. Судя по петличкам – исследователь, значит, должен публиковаться». Женька перебрала доступную ей базу научных работ, нашла среди авторов нескольких Вечеровых подходящего возраста, но среди