драматургия, юные, не жалеющие себя актрисы, и кондиционер?
Все удовольствия… кто, Артем Геннадьевич, невеста вашего сына в спектакле играет? Ее я обещаю не вожделеть.
Разрешаете?
Двойственность, она будоражит, к началу я подойду.
УВЛЕКАЮСЬ, грешен я.
Отдаю всего себя!
Пришедшая за защитой от сглаза
Василиса Нехайская
была потрясена.
Нескончаемое, тянувшееся на одной ноте
заклинание колдуна Леонтия
ее изумило,
обескуражило,
позже Василисе оно надоело,
но сказать колдуну замолчать
она не посмела и долго
терпеливо сидела.
Узоры на своем платье рассматривала.
82
С тарелкой неопределенно пахнущего супа я уселся у нас, в нашей столовой, пораженным проявленной ко мне доброжелательностью.
Вперед меня, Воробьев, вы идите, по побуждению души я вас пропущу…
Сказавший мне это Степанычев родился в рабочей семье. Захотел стать историком, поступил на соответствующий факультет.
Исполнил мечту. В профессии ничего не добился.
Крайне дружен с недорогой выпивкой, три брака – три скандальных развода.
Безотносительно живущих с ним женщин, человек, согласно общему мнении, он сердечный.
Вот и я убедился, некий желтоватый суп, спасибо Степанычеву, вне очереди урвал.
ЧТО могу, предпринимаю.
И чудес не обещаю.
В охранительных ритуалах я,
колдун Леонтий,
будьте уверены,
мастер.
От воровского проникновения в жилище
магическое ограждение вам потребовалось?
Поставленный мною заслон почти
никакому вору преодолеть не удастся.
Он, как попавшая в горло стрела.
Наповал! Но Гришка Енузьев,
сходив на кипчаков, выжил,
булькающим голосом,
вот же бестия,
разнузданных вдовушек завлекает
поблудовать.
83
Деревянным истуканам Леонтий не поклоняется. С мозгами порядок, что выгодно – церковники яростно на Леонтия не глядят, за язычество на него не накатывают.
Некогда неутихающий спор, правильно ли Русь отказалась от Перуна и ему подобных, нынешний государственный православный уклон прекратил.
За чуть слышный писк в защиту бога-громовержца нашей славянской мифологии ученого подвергнут гонениями, дождутся зимы и выгонят на мороз… они же живодеры. Выдворением не ограничатся, захотят настигнуть и раздавить.
А кого?
Его!
А где он, где провинившийся перед оголтелыми верующими кандидат наук Воробьев?
Знаете, товарищи епископы и чекисты… пес его ведает. Скрылся в толпе!
ПЕРЕД топью отступаю.
Затянула – помашу.
«Моему мужу пустили кровь,
но он не выздоравливает!
Помоги ему, высокочтимый колдун,
направь его к исцелению!».
Случай,
Леонтий