лейтенанта, а Прокопенко с такой поспешностью убрал ноги со стола, что едва не свалился со стула.
– Пиши! – велел Павел, сверившись с записью в папке. – Воронин Владимир Валерьевич, сотрудник инкассаторской службы «ЦентрПетропольБанк». Записал?
Прокопенко часто-часто закивал.
– Сейчас же свяжись со Столом справок, узнай его адрес и поезжай туда. Воронин пропал несколько часов назад во время налёта на инкассаторский фургон, может быть в сговоре с налётчиками, поэтому возьми с собой ещё кого-нибудь. Если не застанешь на месте, подежурите там, подождёте, только аккуратно, ясно?
– Так точно!
Павел вышел из кабинета. Он уже отставал: у Воронина было достаточно времени, чтобы добраться до дома. Утешало, что розыск начальник, всё-таки, объявит, может, и поймают на вокзале или в порту.
Единственное, что смущало старшего лейтенанта в деле, это отсутствие жертв. Взрыв и угон вполне вписывались в стиль «Чёрных», но почему они не убили ни сопровождение, ни тех, кого вытащили из фургона? Почему не кинули гранату в саму машину, зачем взрывать грузовик? Почему водителя только оглушили, а не застрелили? Правда, его напарник пропал, но Павел практически не сомневался, что Воронин соучастник, а не жертва, без «своего» человека в таком деле не обойтись: кто-то же сообщил бандитам маршрут и время. Может, его и пристукнули, как лишнего свидетеля, но одна жертва никак не вписывалась в версию с «Чёрными извозчиками». Те положили бы всех.
Нужно разбираться на месте.
***
Подступы к кладбищу зимой и летом караулили люди Адмирала. Причитания, которые неслись вслед посетителям, вызывали скорее чувство вины, нежели сострадания, но подавали от того ничуть не меньше. Старушки в залатанных юбках жаловались на потерю кормильцев визгливо, нараспев заклиная горожан именем Богородицы, женщины с округло выступающими животами молча протягивали лодочкой сложенные ладони, неопрятные старики в дырявых сапогах крестились на поднимавшийся над оградой купол храма и провожали прохожих грустными глазами бродячих псов. Калеки на тачках, девушки в чёрных платьях послушниц, с коробами для милостыни на нужды монастыря, старики и старухи, ободранные нищие. Ни от кого никогда не пахло алкоголем – это отвращало, подавать пьянице на вино не станут. Цыганок с опоенными снотворным детьми среди них тоже не было, те не посмели бы сунуться на Княжий остров. И среди всей этой ватаги не было ни одного настоящего нищего, их попросту не пускали к кладбищу. Если ты не состоишь в артели Адмирала, рассчитывать тебе не на что.
– Сыночек, миленький… – старуха не договорила, грубо одёрнутая своей товаркой. Взъярившись, она тут же затихла, когда соседка что-то горячо прошептала ей на ухо. Старуха бросила испуганный взгляд на парня, заискивающе улыбнулась и отодвинулась назад вместе со своей кубышкой.
Максим едва посмотрел на обеих. Пока он шёл через переулок к кладбищу, нищие