предложил голос.
Стейниц поднял еще одно ядро, и как спичку, зажег его одним движением мысли. Тот вспыхнул и присоединился к своему собрату.
Складирование пошло немного быстрее, но не достаточно быстро, чтобы было интересно. Какой-то деловой азарт захлестнул Стейница, он прямо не мог оторваться от этого процесса Прежде он никогда не встречал подобных потоков, и теперь получал буквально экстатическое удовольствие, аккумулируя эту мощь.
Скоро к двум горящим кускам присоединились и остальные. Сила реакции стала такой, что оплавлялись стены отсека, а разложенные детали генератора пришли в полную негодность. Одежда на нем вся сгорела, но он так быстро исцелялся, что не замечал урона. В этом раскаленном аду, он был как рыба в воде.
Накопленная мощь была настолько велика, что ему теперь не было нужды концентрироваться, чтобы увидеть то, что не видел обычно нормальный человек. Он видел и понимал строение всего вокруг, пронизывал взглядом весь корабль, мог контролировать работу всех систем, не только механических, но и биологических. Замечал и узнавал каждую бактерия в воздухе и на поверхностях, узнавал предметы не только по виду, но и по строению кристаллических решеток, по энергоемкости, чувствовал физические и химические свойства каждого вещества на корабле, и замечал присутствие еще чего-то пока недоступного, но близкого. Желание постичь эту неизвестную субстанцию подтолкнуло его ускорить накопление энергии, и он разжег топливо почти до цепной реакции. То, что могло гореть годами, стало таять на глазах.
Стейниц едва успевал обрабатывать эту мощь. Пришлось на время отвлечься от созерцания окружающего мира и сосредоточиться на самом важном. Приток энергии увеличился на несколько порядков, а потом стал резко сокращаться. Спустя пару минут, все было кончено. Восемь бесполезных теперь раскаленных до бела болванок упали на потекший пол реакторного отсека.
Стейниц чувствовал себя единственным существом во вселенной. Его пространственное видение расширилось настолько, что охватило несколько парсеков окружающего космоса.
То, что раньше казалось холодным и безжизненным, теперь выглядело, как голубой океан. Вот она, эта субстанция. Все вокруг заполнял текучий, колеблющийся, мягкий эфир. Все вещества состояли и него, компануясь так или иначе. И он теперь мог чувствовать его своими руками, мять его словно пластилин мирозданья.
Он сжал в ладони малость и вспомнил строение кристаллической решетки того радиоактивного изотопа, с которым имел только что дело, и на его руке тут же оказался кусочек ядерного топлива.
Надо было одеться. Он представил на себе одежду, но ничего не произошло Надо было знать строение ее на микроскопическом уровне. Да и не было нужды делать ее из эфира, когда ее полно было в его отсеке.
Он решил выйти, но замки на входном люке оплавились. Легким движением руки все было восстановлено. В светлом коридоре