света зыбкий ореол,
Как будто святость молнией мигнула,
Как будто ангел в рай далёкий шёл.
Хотя взошла луна, перенимая
Скупые пряди солнечных седин,
Фонарь горел в ночи, напоминая,
Что я во всей деревне не один.
Фонарь горел, остатки керосина
Вгоняя в жар больного фитиля.
И думал я: божественно красива
Стихией посещённая земля.
Где мы живём? Жилища нет прекрасней!
Всё оттого, что там, вдали, как встарь,
Стоит на подоконнике, не гаснет
Соседский керосиновый фонарь.
«Помню, в кузне деревенской мы играли…»
Помню, в кузне деревенской мы играли.
Сомневаюсь, вспоминать такое мне ли:
Были щепочки снарядами и гравий —
Чем-то вроде победительной шрапнели.
Мы стреляли, за углом укрывшись ловко,
По крапиве как лазутчики пластались.
У меня была военная пилотка,
Без звезды, но всё же дырочки остались.
Мы на ворогов проклятья восклицали,
Представляя, как грохочут те на танках.
И когда нас убивали – воскресали,
Чтобы снова подниматься всем в атаку.
Много позже за деревней у опушки
Я нашёл те неприметные окопы,
Где коротким кукованием кукушки
Не утешился солдатик незнакомый,
Где от мины земляничная воронка,
Где шрапнели заросли в коре сосновой,
Где и ходится, и дышится неровно
Оттого, что ты живой в эпохе новой,
Той эпохе, что без мысли "или-или"
Люди в порохе, в невыбритой щетине,
От летящей вражьей пули заслонили,
От глумливой вражьей плётки защитили.
Белорусы, псковитяне, ленинградцы —
С не прославленными, в общем, именами.
И совсем в войну не хочется играться,
И былое по-иному вспоминаю.
Ежевика
«Завтра будут отмечать годовщину…»
Завтра будут отмечать годовщину,
Без сомнений духа: хватит – не хватит.
Молодые, лет за сорок, мужчины
По сто грамм "по-фронтовому" накатят.
И пройти по площадям и проспектам
Не замедлят с батальоном бессмертным.
И пройдутся по победам воспетым
Перед камерой у века на сверке.
Век, закованный в духовные скрепы,
На Сенатской у дворцов и на Пресне
Запоёт, по-патриотски свирепый,
Заповедные военные песни.
Будут полу-интервью журналисты
Брать поспешно, пробегая по плану
От галимого рвача к коммунисту,
От Степана да Ивана – к Алану.
И о дружбе прослезятся народов,
И о братстве фронтовом молвят слово,
А потом опять уйдут, словно в воду,
От Рязани, Костромы, да от Пскова,
От лубочной правды крепости Брестской,
Перемолотой в кино – вдох на выдох,
От затерянных