после долгой неподвижности, потом все быстрее. Сильно оттолкнувшись от земли ногами, он приземлился на ладони, перекувыркнулся через голову – и дальше по темному пустынному переулку понесся огромный лохматый зверь, напоминающий пса.
Поздний вечер в Лондоне – все равно что ночь. Окна плотно закрыты ставнями, снаружи ни души, даже завсегдатаи пабов успели вернуться домой. Падает снег, нильный, вряд ли покроет мостовую хотя бы на пару дюймов, вокруг пустынно, словно на окраине, а не на Питер-стрит. Тишину нарушают только шаги одинокого прохожего.
Сорвавшийся порыв ветра на миг проник под пальто, заставив Ника Ловкача поежиться и пожалеть о решении пройти отделявшие от дома полторы мили пешком.
День выдался прекрасным даже по меркам удачливого и опытного, несмотря на юный возраст, вора, приятно утяжелив карманы. Как бы самому не стать жертвой не столь успешных коллег, усмехнулся про себя Ник, и тут же отбросил эту глупую мысль: в этих охотничьих угодьях не было равного ему хищника. Нику нравилось ощущать себя царем здешних джунглей, пробегая по известным с детства переулкам и ступая по широким дорогам. Особенно в такой прекрасный и тихий вечер. Откуда только взялся этот ветер?
Ловкач натянул шляпу на уши и поднял воротник пальто, сделал еще несколько шагов и остановился: ветер стих так же внезапно, как возник, воздух замер, превращаясь в вязкий кокон. В ушах зашумело, и Ник тряхнул головой, отгоняя неприятное ощущение: он гордился своим отменным здоровьем, благодаря которому пережил не одну голодную и холодную зиму, когда промышлял мелкими карманными кражами в компании таких же, как он, сирот. До шестнадцати дожили всего трое…
– Иди сюда…
Действительно ли он услышал донесшийся издалека голос, или ему почудилось? По всему выходило второе.
Постояв еще с минуту и прислушиваясь, он решил продолжить путь, а туманные мысли и голоса отбросить прочь: Ловкач был сугубым материалистом, благодаря чему не только выжил, но даже сумел обеспечить себе сносное существование. Поправив шляпу, он решительно направился к перекрестку с Бервик. Должно быть, именно оттуда вышел еще один поздний прохожий. Шел он не торопясь, то и дело крутя головой направо и налево – точно деревенщина, впервые оказавшаяся в большом городе. Или иностранец, который каждый камень рассматривает, все ему в новинку, разве только рот не разевает. А может, и разевает, не разобрать пока.
Иностранцев Ловкач любил, особенно тех, кто в Лондон приезжал впервые. Их было очень легко избавлять от ненужных вещей (вещь, недостаточно надежно спрятанная, явно не очень нужна), прежде чем те научатся бдительности.
Незнакомец тем временем достаточно приблизился. Ловкач только присвистнул: молодой, блондинистый, расфуфыренный, на вид не старше его самого, и, несмотря на морозную погоду, разгуливает без шляпы. Волосы длинные, как у девицы, но вряд ли помогут защититься от снега – зачесаны назад и стянуты у затылка,