к оккупантам или молчать, чтобы ничем не выдать себя? Да, беседовать, решило собрание.
Когда повестка была исчерпана, слово попросил Валя Семенов. Валя – секретарь комсомольской организации отряда, он готовился к вступлению в партию. Глядя на него, никто бы не подумал, что этот невысокий, тщедушный на вид девятнадцатилетний паренек в недавнем прошлом студент Института физической культуры. Несмотря на тщедушное телосложение, в этом пареньке скрывались недюжинная сила, выносливость и ловкость. Партизаном Валя Семенов был наследственным – его отец в гражданскую войну тоже партизанил на Украине.
– По какому вопросу хочешь выступить? – спросил Стехов.
– Разное, – помедлив, ответил Валя.
Видно было, что это свое «разное» он долго вынашивал.
Семенов встал, оправил гимнастерку и заговорил – сначала тихо, а затем все громче и возбужденней.
– Мы летели сюда, чтобы громить фашистов, – начал он, и все сразу поняли, о чем пойдет речь. – А что получается? Мы идем, прячемся, воевать не воюем. Народ скучать начинает. Мы проходим мимо сел, где есть гарнизоны оккупантов. Надо смелее на них нападать! Чего мы ждем? Пора делом заниматься, хватит нам «осваиваться»!
: – Правильно! – послышались голоса.
– Где наши диверсии? – продолжал Семенов, ободренный поддержкой товарищей. – Где взрывы? Где убитые гитлеровцы? Люди на фронте жизни не жалеют, а мы? Отсиживаемся? Так получается?
– Можно мне? – поднялась Лида Шерстнева и, не дожидаясь разрешения, горячо заговорила: – Нас тут оберегают, точно мы нестроевики какие-то, не можем за себя постоять! Я летела сюда, думала – воевать будем, а нам шагу ступить не дают! Семенов правильно сказал: «Чего мы ждем?»
Вокруг одобрительно зашумели. Неожиданно это «разное», не предусмотренное повесткой дня, оказалось самым главным вопросом.
– Та люды ж просятся в бий, хиба вы не бачите! – обращаясь ко мне и Стехову, выкрикнул Михаил Шевчук. – В бий рвутся… Та хиба вы не бачите, як ци каты секирники хозяйнують по селам?!
Шевчук уроженец этих краев, ровенский. Он смертельно ненавидел бандитов из шаек Бульбы и других атаманов, готов был немедленно уничтожать их всех, от первого до последнего.
Вообще же Михаил Макарович Шевчук был человеком миролюбивым, к военным занятиям не испытывал никакой тяги. Был, вероятно, хорошим семьянином, понимал толк в хозяйстве и, как мне казалось, был создан исключительно для мирной, трудовой, устойчивой жизни.
Если теперь он испытывал неутолимую жажду активной борьбы, то действительно велика была его ненависть к врагу.
Подождав, пока товарищи выговорятся, Стехов ответил всем сразу.
– У меня у самого руки чешутся, – сказал он. – Но что делать, товарищи, нельзя нам сейчас вступать в бой. Нельзя! Мы еще не дошли до места. И потом, ведь наша главная задача – разведка. Драться мы, конечно, будем, но тогда и там, где нас к этому вынудят.
…Вечером, в пути, Стехов подошел ко мне.
– Я