подала голос Матильда, от которой не укрылось, какое тяжкое впечатление произвело его поведение на мать. – Изабеллы не было здесь с тех пор, как вы потребовали ее к себе.
– Отвечайте, где она сейчас, – потребовал князь. – Мне безразлично, где она была прежде.
– Уважаемый супруг мой, ваша дочь говорит правду: Изабелла оставила нас по вашему повелению и с тех пор не возвращалась. Но успокойтесь, государь, придите в себя и отдохните: события этого злосчастного дня привели в смятение ваш дух. Утром Изабелла выполнит все ваши распоряжения.
– Значит, вы знаете, где она! – вскричал Манфред. – Говорите без утайки – я не хочу терять ни мгновения. Да, вот что, женщина, – добавил он, обращаясь так к жене, – скажи своему капеллану, что я требую его к себе немедленно.
– Изабелла, я полагаю, – спокойно сказала Ипполита, – удалилась к себе для ночного отдыха. Она не привыкла бодрствовать в столь поздний час. Государь, – продолжала она, – скажите мне, что встревожило вас? Ужели Изабелла нанесла вам какое-то оскорбление?
– Не докучай мне вопросами! – оборвал ее Манфред. – Ты должна сказать одно – где она.
– Матильда позовет ее, – ответила Ипполита. – Оставайтесь на месте, государь, и верните себе ваше обычное самообладание.
– Ты что же, значит, ревнуешь меня к Изабелле? – сказал Манфред. – Иначе почему бы тебе хотеть присутствовать при нашем свидании?
– О боже! – воскликнула Ипполита. – Что вы имеете в виду, ваша светлость?
– Скоро ты узнаешь это: потерпи лишь несколько минут, – сказал жестокий князь. – Пошли ко мне своего капеллана, а сама ожидай здесь изъявления моей воли.
С этими словами он бросился вон из комнаты на поиски Изабеллы, оставив жену и дочь одних; потрясенные его речами и безумным поведением, они терялись в напрасных догадках о том, что он замышляет.
Теперь Манфред возвращался из подземелья в сопровождении молодого крестьянина и нескольких слуг, которым он приказал следовать за ним. Не останавливаясь, он взбежал вверх по лестнице и у дверей галереи встретил Ипполиту с ее капелланом. Они оказались здесь потому, что Диего, когда Манфред отослал его, отправился сразу же к княгине и в крайнем волнении сообщил ей о том, что он видел. Благородная Ипполита, так же как и Манфред, не сомневалась в истинности видения, но притворилась, будто считает, что слуга бредит. Желая, однако, уберечь супруга от еще одного потрясения и будучи подготовлена всеми уже испытанными ею страданиями к тому, чтобы бестрепетно ожидать новых несчастий, она решила принести себя в жертву первой, если им было предначертано судьбой погибнуть именно в этот час. Велев Матильде идти отдыхать, хотя та и упрашивала мать взять ее с собою, Ипполита в сопровождении одного лишь капеллана обошла галерею и примыкавшую к ней большую горницу; и теперь, впервые за много часов обретя некое подобие душевного спокойствия, она заверила своего супруга и повелителя в том, что видение гигантской ноги – чистейший вымысел, несомненно, порожденный