чем хорошим не ассоциировался, и разделить радости других он совершенно не мог.
– О, Бальтазар идёт! – из палатки высунулась Миранда, – давай быстрей! Сестра только тебя и ждёт! – помахала она рукой.
Толпа воинов и работник слегка расступилась, дав ему подойти к палатке. Люция с надутыми щеками, видать, обиженная, что её одну оставили в палатке, нагоняла босяком сзади, держа в руках свои бежевые сандалии из свиной кожи.
Внутри палатки были Ильдар, Миранда, Морриган в волчьей накидке и сама Кира с венком из белых и сиреневых крокусов, среди которых мелькало несколько изящных синих пролесок. Именинницу окружало обилие подаренных букетов. Одни лежали по краям стола, другие были поставлены в фарфоровые и стеклянные вазы, а весь воздух вокруг был пронизан их ароматами. Вот только Бальтазар ощутил кое-что совершенно иное, заходя внутрь и внимательно всех осмотрев со странным видом.
Заспанность глаз контрастировала с удивлением и непониманием. А потом фиалковый взор барона остановился на центре стола, где прямоугольное серебряное блюдо было накрыто куполом начищенной до блеска большой крышки.
– Господин некромант! – обрадовалась его визиту Морриган, улыбнувшись клыкастым вампирским ртом из-под волчьего капюшона с торчащими серыми ушами.
– Милорд! – вежливо поклонился барону-некроманту и Ильдар, сжимая свою шапку левой рукой у бедра, а посох с янтарным навершием в правой.
– Ещё нет. Но и тебе не хворать, чародей, – бросил некромант, не глядя, – почему весь лагерь здесь? А если нападут? – смотрел он в первую очередь на Киру.
– Не нападут! – хихикала вампирша, махнув рукой.
– Морри тебя ждала. Видимо, торт втихаря сготовила вместе с поварихами, – облизывалась Миранда.
– Ага, – махнул Бальтазар, подходя ближе.
– А где же мундир? – разглядывала его торс Кира, – я не просила в мой праздник бродить по лагерю голым, – розовели верхушки её щёк у округлых скул. – Или мы вчера напились и какие-то нелепые задания друг другу загадывали? – оглядела она всех.
– Зато просила что-то другое! – хихикала Морриган. – Раз все в сборе, то с Днём Рождения, госпожа Кира! – маленькими пальчиками девчонка подняла купол большой крышки за колпачок, и обескураженному взору присутствующих и заглядывающих в палатку снаружи ополченцев предстала отсечённая голова Юлиана ван дер Белта аз Модей-Хаузен Мортимера.
– Это… – оглядывала Кира черноволосую голову с искорёженным страдальческой гримасой лицом и окровавленными губами.
– То, что ты просила! – гордая и довольная собой улыбалась девочка.
– Морри… – качала головой, сжимала кулаки и воспламенялась так, что могла сжечь ткань палатки, Миранда. – Морри, как ты… Морри, где… Как… Я… Морри, какого …?! – прикрикнула она на сестру.
– То-то я понять не могу, откуда так мертвечиной веет, – присел, глядя на трофей заулыбавшийся Бальтазар.
Для остальных, ничего