расстройствами, но все равно представляла угрозу для Екатерины Второй, поэтому была заключена в Петропавловскую крепость, где и умерла при неизвестных обстоятельствах. Флавицкий выбрал самую ужасную легенду ее смерти. Подвалы Петропавловской крепости затапливало во время весеннего половодья, и, согласно одной из легенд, она утонула в своей тюремной камере, – он остановился и помолчал несколько минут.
– Посмотри на выражение ее лица, – продолжил он. – Это лицо человека, обладавшего некогда положением в обществе, властью, но потерявшего все это по собственной глупости. От былого величия – лишь роскошное платье, подчеркивающее контраст с убогой обстановкой. Если приглядеться, то видно, что пол уже покрыт водой. Крысы в попытке спастись залезли на кровать княжны. Посмотри на ее лицо. Она бессильно прислонилась к стене. Как думаешь, какие эмоции отражает выражение ее лица?
–Трагическое смирение? – тихо предположила я.
– Да, это в характере женщин – смиряться перед неизбежностью. Интересно, каково потерять в жизни все – друзей, работу, деньги и власть – во благо некой высшей цели? – я увидела в его глазах одержимый блеск.
С тех пор он начал давать мне «домашние задания». Иногда он хотел от меня невозможного: прочитать за сутки роман какого-то писателя в восемьсот страниц, или переписать окончание главы романа, или всю концовку.
Порой он просил меня выучить наизусть отрывок из прозы или поэму, а потом заставлял декламировать ему прямо на улице, в людном месте.
Еще никогда в жизни я не работала так усердно, ночами просиживая над книгами и учебниками. Его знания о писателях и литературе были более обширными, чем у меня, преподавателя английской литературы МГУ.
Я привыкла узнавать о романах из критических статей и учебников, которые и формировали мое мнение о них. Кирилл же требовал от меня отбросить все мои знания и сформировать свой собственный «нюх» на искусство.
Я оставляла всего несколько часов в день на сон. Писатель никогда не хвалил меня, зато часто тыкал носом в мои «косяки» и недоработки.
Через три недели я начала замечать, что перестаю различать день и ночь, так как все время провожу дома в работе.
По какой-то причине мне безумно хотелось утереть ему нос, стереть с его лица самодовольную ухмылку и заслужить хоть немного одобрения.
Я сидела как проклятая над бесконечными заданиями и постепенно начала понимать, что полностью растворяюсь в мире, который он мне навязывает. Он подчинил мой разум, постоянно бросая моему эго все больший и больший вызов.
Я не могла не думать о нем даже в редкие минуты свободы – во время походов в магазин или уборки. Я постоянно ловила себя на мысли, что веду с ним внутренний диалог.
Пытаюсь предугадать его ответы и придумываю заранее заготовленные фразы и колкости, которые должны его поразить.
Я не встречалась с друзьями, не звонила маме и даже забыла о дне рождения подруги.
Хоть в отношении Кирилла ко мне