Дмитриевичем Шеньгиным были взяты белогвардейцами в качестве понятых, чтобы соблюсти видимость законности при обходах домов, когда для «военных нужд» у крестьян отбирали их знаменитые полушубки. Должность понятых не спасла их самих от мародеров – запуганные угрозами, Максим Дмитриевич и Маркелл со страху тоже отдали реквизиторам свои совсем новые тулупы.
Эта алчность белочехов и прочих «союзников» белой армии мало того, что подрывала среди населения Сибири доверие к ее делу, так она еще и послужила причиной окончательного предательства ими адмирала Колчака и его правительства. Стремясь в первую очередь вывезти награбленное в России имущество, Чехословацкий корпус блокировал железнодорожное движение армейских эшелонов с подкреплением, снабжением и ранеными, оставив белую армию без средств сообщения. Французы генерала М. Жанена, в свою очередь, надеялись заполучить «золотой запас» России, который вез в своем эшелоне Верховный правитель, не желавший, чтобы он оказался за границей. Так и те и другие согласились предать адмирала в руки большевиков.
В результате к началу 1920 года Колчак оказался в плену, а бо́льшая часть Сибири – в руках большевиков. Если бы сибирские крестьяне знали, чем окажется для них это «второе пришествие» советской власти, думается, они охотно потерпели бы колчаковские порки как гораздо меньшее зло. Однако человеку свойственно надеяться на лучшее, и в тот момент им казалось, что они наконец-то освободились от жесткой власти режима «белого террора» адмирала Колчака. В действительности же они навсегда остались один на один с новой властью, которой уже больше некому было бросить вызов, а тем более организовать ей вооруженное противодействие. Гражданская же война на деле совсем не заканчивалась – она просто переходила в другую фазу, принимала иные формы и обличья, когда кровавый механизм поиска врагов среди собственного народа еще только начинал свою разрушительную деятельность.
События вооруженного противостояния красных и белых 1919 года самым трагическим образом коснулись и молодой семьи Александра и Пелагеи Байбородиных. Отступавшие дальше на восток отряды армии адмирала Колчака привели в Мало-Ирменку больных лошадей, которых под угрозой оружия потребовали заменить на здоровых. Местным жителям ничего не оставалось, как смириться с таким обменом, и они отдали колчаковцам здоровых лошадей, оставив у себя больных животных, – должно быть, в надежде вылечить их и вернуть в крестьянское хозяйство. Однако лошади оказались больны тифом, которым заразили и приютивших их людей.
В самое краткое время вспыхнула эпидемия, от которой в Мало-Ирменке сразу скончались трое детей. И среди них – трехмесячный Михаил Байбородин, первенец Александра и Пелагеи. Он первым из своих братьев и сестер нашел упокоение на сельском погосте. Насколько тяжело перенести такое горе молодой матери, невозможно передать словами. Единственным, что укрепляло Пелагею в ее утрате, была ее вера в Бога, в Промысл Божий, в то, что Господь никогда не