квасы,
Спускаться на землю они не хотят,
А батька их Один боится котят.
В воздухе запахло озоном. Один чуть привстал, а цвет стёкол его очков вдруг приобрёл почему-то фиолетовый оттенок. Чего это он? Я же ничего не придумывал. Он действительно с каким-то странным трепетом относится к моему чебурику.
Короче, я проигнорировал владыку и закончил свой экспромт:
И треснет морда пополам от всех пиров,
И льются вновь потоки слов из разных ртов.
Я рад был видеть вас за праздничным столом.
Всем до свиданья. Мы с супругою пойдём.
Я подхватил Василису на руки и понёс к дверям. В установившейся гробовой тишине раздался голос Локи:
– Братец Тор, не пора ли нести мёд альтернативной поэзии? Мы все его уже заждались.
21
– Иван, ты с дуба рухнул? – возмутилась Василиса, когда я бережно опустил её на свою кровать. – Что ты вообще себе позволяешь? – она несильно ткнула меня кулачком в грудь.
– Жена да будет послушна мужу своему, ибо плоть от плоти его! – воскликнул я, подняв вверх указательный палец.
Супруга залилась звонким смехом, искренним и заразительным. Потом притянула меня и поцеловала прямо в губы.
– Значит, решил-таки заявить права на трофей? – прошептала она и игриво укусила за мочку уха. – И с чего это мы такие смелые стали?
– Кто-то сомневается в моей смелости? – удивился я. – Я ль тебя из лап Кощея не спасал?
– Спасал, спасал, – Василиса щёлкнула меня по носу. – Но вот от опеки папы спасти никак не решишься.
– Ну, он же уважаемый человек. Учёный, – я изобразил в воздухе загогулину, которая почему-то сейчас в моём сознании соответствовала этому слову. – И вообще, увидев некоторые его способности, я отношусь к Брониславу Матвеевичу с великим трепетом.
– Смотрю, куда-то весь трепет сегодня испарился! А с чего это ты вдруг обидел Аркадия Петровича? Бедный пожилой человек чуть не подавился!
– Обидел? – я выпучил глаза. – Я всего лишь сказал правду! Все его стихи я уже где-то читал. У Есенина, например. Хочешь, я почитаю тебе настоящего Есенина? – и, не дожидаясь ответа, я встал рядом с кроватью и продекламировал:
Глупое сердце, не бейся!
Все мы обмануты счастьем,
Нищий лишь просит участья…
Глупое сердце, не бейся.
После того, как я закончил стихотворение, воцарилась тишина. В левом глазу девушки что-то блеснуло.
– Ты что, никогда не читала Есенина? – с удивлением понял я.
Она помотала головой.
– В обычной жизни стихи не нужны. Но, – Василиса всхлипнула, – это так прекрасно!
Странно. Им ведь достаточно залезть в свои пипки, и можно прочесть хоть Есенина, хоть Шекспира. Да у них там могут поместиться библиотеки всех окрестных царств! А эти странные люди Верхнего мира предпочитают смотреть всякие глупости, вроде звериных боёв или блога Антуана Пустопорожнего. Впрочем, у Антуана хоть есть на кого посмотреть. На меня, например.
Василиса встала рядом со мной и обняла, прижавшись