дали свечки, затем опустили все это в ванну, причастили просвирками, надели нательные крестики.
Я поблагодарил батюшку за проведенный обряд. Вручил ему деньги за крестик и на нужды церкви.
– Спаси вас Господь, – обратился он к нам и добавил: – А теперь идите домой и продолжайте грешить. Только не забывайте время от времени каяться.
Поздно вечером, ложась спать, я не выдержал:
– Напрасно ты, Галина, два дня угробила на шитье. Батюшке ваши сорочки не понадобились. Значит, эти становины для меня?
Что я услыхал в ответ, повторять не буду.
Но стоит отметить, что после крещения сестры стали чаще появляться в церкви. Стали следить за церковными праздниками.
Эх! Заставить бы их еще время от времени каяться в своих грехах.
Крестный отец
Пока был жив мой дед Харитон Иванович, я каждое лето ездил к нему в гости в затрапезную белорусскую деревню Абраимовка. Все меня там знали с младенчества. Дело в том, что отец и мама уезжали на новое место службы на Дальний Восток и оставили меня на полтора года у деда и бабы. Тайком от соседей и властей меня там крестили. Крестным отцом стал близкий друг деда лесник Василий Егорихин. Управлять лошадью меня учил дядя Семен.
А потому, приезжая в Абраимовку, я считал своим долгом зайти в гости к одному и другому, вручить подарки, посидеть за столом с самогоном, картошкой, салом и грибами.
В том далеком 1966 году я добрался до Абраимовки уже под вечер. Улицы были пусты – сельчане в своих домах готовились к ужину. И вдруг, свернув на перекрестке, я узрел картину, которая заставила меня застыть от неожиданности: посреди дороги в луже лежал пьяный Василий – мой крестный отец. А рядом с ним пытался встать на колени его сын – мой ровесник. Увидев меня, он тронул отца за плечо: «Батя, вставай. Вставай, батя. Валера приехал. Ну вставай, мне за тебя стыдно». И затратив на эту тираду последние силы, Толик рухнул в лужу рядом с отцом
Мы с двоюродным братом довели Егорихиных до дома. Из рассказа Славки я понял, что виной того, что я застал, был Анатолий. Пользуясь авторитетом отца-лесника, он втихаря продал большую партию леса каким-то барыгам. Узнав об этом, Василий крепко избил сына. Расстроившись, напился. Избитый Толя тоже поддал, и они встретились в уже знакомой мне луже.
На следующий день все устроилось. Василий вернул барыгам деньги, а те вернули лес. А мой приход к ним в гости способствовал их примирению.
***
Как показало время, этот случай ничему Толика не научил. Он срывался раз за разом: то напьется, то обрюхатит соседскую дочь, то самовольно распорядится на лесном участке. В конце концов все закончилось трагически. В одной из ссор Толик взялся за ружье и выстрелил в отца.
Того спасли, но мой крестный стал инвалидом с перекошенным после ранения лицом. Жена его умерла. Толик удрал из дома и пропал где-то в огромном Союзе. А пенсионер Василий днями просиживал на лавочке у дома, ожидая, что блудный сын, какой бы он ни был, вернется домой. Да так и не дождался. Не выдержало сердце.
Крабы—путешественники
В