Уду сел на корточки все еще на столе, влил в свое горло остатки вина из разбитой бутылки и протянул руки подошедшему полицейскому. Тот защелкнул на них замки наручников.
***
– Дерек, Оливия сможет нас вытащить утром? – спросил Уду, лежа в камере и трогая языком пустое место после выбитого зуба.
– Сможет, если явится на работу. Ты видел в каком она была состоянии? Ее вытошнило в туалете.
– Прямо во время процесса? – Уду захохотал. – Дерек, без тебя моя жизнь была бы скучной! Эх, а планировали подрезать ящик шампанского у бармена.
– Кто эти парни? Я не видел их раньше.
– Они были вчера на гонках, – сказал Уду, – Болели за гонщика, который пришел четвертым.
– Думаешь, они знают о двигателе?
– Могут только догадываться.
– По тому, как ты развел драку, их догадки подтвердились, – Дерек прошелся по камере, потрогал пальцем знакомые прутья решетки – в этом месте есть даже надпил.
– Я бы взорвался при любом оскорблении, но «вор» для меня – самое обидное. Тем более при Сьюзи! – Уду снова начал злиться.
– Сьюзи – проститутка, Уду, она с собой только, когда у тебя есть деньги.
– И что? Мне все равно важно, что она обо мне подумает. Кем бы она ни была.
Дерек вздохнул и лег на лавку рядом с Уду.
– Я опоздаю на поезд, если Оливия меня не выпустит утром. Я же хотел ехать к дочке, – сказал Уду с грустью.
– Она выпустит.
– Зачем только ты ей отдался раньше времени!
Дерек и Уду засмеялись, ударив по привычке друг друга в кулаки, но кожа на костяшках у обоих была полностью содрана. Они поморщились от боли.
***
Ранним утром Дерек вскочил с лавки на ноги, едва услышав стук каблуков рядом. Он взглянул на Уду – тот спал, вытянув длинные ноги, отчего ступни значительно свесились за край лавки. Разорванную в драке борцовку Уду снял и спал обнаженный по пояс, руками крепко обнимая себя за плечи, – в камере было довольно холодно и сыро, несмотря на уличный зной.
– Оливия! – позвал Дерек проходящую мимо камеры девушку.
Сегодня на ней была юбка до колен, рубашка застегнута под самое горло, волосы убраны в пучок. Лицо заметно отекло после пьяной ночи, и запах от нее был соответствующий.
Оливия молча подошла к решетке и спросила слабым голосом:
– Чего тебе, Дерек? Я знаю, что вы здесь.
– Могла бы уже выпустить…
– Сегодня начальник на смене, останетесь до вечера, и выпустят.
– Нам нельзя до вечера, Уду пора на поезд. Я же заплатил все издержки, что еще требуется?
– Хозяин «Кризалии» не забрал заявление, – Оливия собралась уходить.
– Постой, драку развели не мы! Там…
– Дерек, помолчи, – прервала его Оливия, потирая виски, как будто это могло помочь унять мучительную головную боль после вчерашнего загула. – Для чего ты зарабатываешь? Чтобы спускать деньги на гулянки и оплату штрафов за взорванные катера, разбитую посуду и сломанную мебель?! И это всего за два дня! У тебя есть хоть какая-то цель в этой жизни?! – Оливия