вспомнил соседей. Вроде нормальные люди, но что-то его тревожило при мыслях о них. Какие-то смутные предчувствия… Потом вдруг вспомнилась Эльза, как она ночью к нему пришла и, как жители деревни чего только ни приписывали ей, а оказалось всё не так.
Так он думал, ворочался с боку на бок и никак не мог уснуть. Потом встал, решив, что это луна не даёт ему спокойно заснуть, зашторил все окна и снова лёг. Уже без всяких дум он отвернулся к стене и провалился, наконец-то, в сон.
Его разбудил пронзительный женский крик. Крик доносился откуда-то сверху, со второго этажа. Он спросонья не мог понять, кто это кричит? Крик на мгновение стих, а потом снова повторился. Послышалась какая-то возня наверху, а потом, будто упало что-то тяжёлое.
Мишка вскочил, туго соображая, и кинулся к лестнице. Из соседней комнаты выбежали мать и Пётр.
– Что случилось? – испуганно спросили они одновременно.
Мишка уже с лестницы крикнул:
– Не знаю! Это, похоже, у Марины в комнате.
Наталья и Пётр переглянулись и бросились вслед за ним.
Мишка постучал в дверь. Никто не отозвался. Тогда он толкнул дверь плечом и она распахнулась настежь.
Посереди комнаты стояла Маринка с ножницами в руках. Волосы её были растрёпаны, взгляд напряжённо-испуганный, и ножницы она держала так, будто собиралась сейчас ими кого-то сразить. При этом по её щекам текли слёзы.
Мишка оторопел.
– Марина, что случилось? – непонимающе проговорил он и обернулся на мать с Петром, которые уже успели забежать в комнату следом за Мишкой.
Девушка опустила ножницы, блуждающим взглядом посмотрела сначала на Мишку, потом на отца и Наталью, потом отбросила ножницы в сторону, будто именно они были виновниками её состояния, и бросилась к отцу, подавляя рыдания.
– Да что тут происходит?! – не выдержала Наталья. – Марина…
Маринка прижалась к отцу, он обнял её, а через её всхлипывания доносились неразборчиво слова:
– Куклы, куклы… Напали…
– Господи! Какие куклы? Кто напал? – ничего не понимая, воскликнула Наталья и посмотрела на сына.
Мишка тоже ничего не понимал. Он подошёл к Петру. Тот гладил рукой дочь по голове и что-то тихо говорил ей, пытаясь успокоить.
Мишка посмотрел на Маринку, на её узкую спину, периодически вздрагивавшую вместе со всхлипываниями, и осторожно спросил:
– Что случилось? Марина…
Маринка перестала плакать и обернулась, глаза её были красными от слёз, а губы припухшими. Мишка подумал: «Какая же она ещё маленькая и милая, даже, когда плачет». И ему тоже захотелось пожалеть её – обнять, успокоить.
Наталья протянула ей стакан с водой:
– Выпей немножко и успокойся, – ласково сказала она.
Та молча взяла стакан и отпила воды. Потом Пётр усадил её на стул, опять погладил по голове и вздохнул.
– Доча… – тихо сказал он, – ты не молчи. Что тебя так напугало?
Он поднял