давайте отцепим его, оттолкнем от помоста и пусть плывет своей дорогой куда и плыл. Чтобы горя не набраться с такими гостями.
– Да ты что?! – крикнула самая молодая – почти ребенок – человек же, живой же! Разве не видите? Давайте его вытащим!
– Вот и вытаскивай, если тебе нужно, а я белье постираю завтра. Не было охоты еще объясняться с полицией, или старостой. —
Она собрала не постиранное, еще сухое белье в охапку одной руки, подхватила юбку с одной стороны другой рукой, как делают очень гордые женщины и ушла с поднятой головой сверкая красивой женской ляжкой.
Стирающие женщины остались втроем. Протестовавшая смотрела то на одну, то на другую, как бы спрашивала что делать. Одна из них пришла к такому решению – младшую послать в поселок, благо он не далеко находился, собрать трех – четырех мужиков, а оставшиеся две, пока те придут придержат бревно, чтобы оно не уплыло дальше.
Руки Ибрагима не так легко было разжать. Они как приросли друг к другу. Пришлось вытащить человека вместе с бревном, сетью и хорошим уловом рыбы, ножом обрезать сети, и отпилить кусок бревна возле рук утопающего. А пойманная рыба, так сказать – за труды,
Ни на какие вопросы Ибрагим ответить не мог. Он лишь что-то мычал. Перетащили его в самую бедную избу, где жили дед с бабкой и их внучка. Кстати – она же и спасительница Ибрагима.
Это она настояла не отталкивать его на средину реки и собрала мужиков для помощи. Вот и не верь притче, что богатый не поделиться и не подаст руку помощи, чтоб не дай Бог не обеднеть! А бедному терять нет чего!
Уложили его на лавку, покрытую рядном, таким же рядном укрыли, и не пожалели зарезать курицу, чтобы отпоить горячим бульоном. Говорят помогает. Первый день кормили с ложечки, потому, что руки он разжал лишь на следующий день. Отлежался он, и лишь на третий день стал кушать сам. Повторял только какие-то обрывки фраз. На вопрос кто такой и откуда, вспомнить не мог.
На четвертый день пришел староста. Спрашивал то, да се и не добившись никакого толку решил позвать младшего полицейского из района. Тот все расставит на свои места.
Предварительно староста рассказал что к чему, дескать выловили на речке, но ничего не помнит.
– Врет подлец! – резюмировал младший полицейский – у меня все вспомнит! – Подкрутил усы, снял и одел свой картуз набекрень и сказал – вы выйдите все из дома, дело государственное, секретное. —
Все вышли. Из дома раздавались крики младшего полицейского, да хлопки неопределенного происхождения.
Открылась дверь, впереди шел мужчина со струйкой крови под носом, а сзади вел этого же мужчину со связанными руками, младший полицейский разгоряченный, с гордо поднятой головой. Посадил его на двух-конную линейку и объяснил собравшимся мужикам и бабам, что наконец, именно ему посчастливилось поймать закоренелого преступника, и беглого государственного нарушителя. Он мигнул мужчине, что стоял поближе и прошептал –