и мы так до этого вопроса и не дошли.
– Духи живут везде и во всём, – заговорил Микар уверенно, твёрдо, с напевными интонациями. Кажется, историю эту он уже привык рассказывать, и рассказывал её детям.
Впрочем, иначе как сказку всё это было трудно воспринимать.
Духи делились по силе. Прежде они все жили в этом мире постоянно, но потом сильные ушли в свой, идеальный мир духов, но иногда всё же возвращались, чтобы воплотиться в инчирах, в тайюн, в животных, а порой и вовсе бродили тут сами по себе, невидимые и неощутимые. Физическое воплощение было сознательным решением такого духа, и обычно они приходили в мир «традиционным» путём, рождаясь. Считалось, что духи так отдыхают от своего бесконечного бытия, а ещё, пройдя воплощение, становятся сильнее.
Почему духи ушли, история умалчивала, потому что «решили оставить мир инчирам» – это не объяснение, а другого не было. То ушли, то – вдруг возвращались. То ушли добровольно и не держат зла на смертных, а то – воплощаются в злобных тайюн.
С точки зрения инчиров, нашествие последних было именно массовым явлением злых духов, поэтому искать иное объяснение аборигены даже не пытались. Злые и беспощадные духи, которым нравится разрушать; какие ещё нужны подробности? Мне Микар объяснил это тем, что они, как и инчиры, разные, есть хорошие и плохие, и вот плохие как раз пытаются вредить смертным. Сами бы они, конечно, мир инчирам не оставили, но добрые духи вынудили их.
С сильными духами общались мужчины, и делали они это обычно в урату – «сне, который не сон». Истории же с предложением крова и воды и вообще с разговорами с духами наяву были родом из легенд. То есть Микар сам лично ни одного духа живьём не встречал, и никто из его знакомых тоже, но сомнению правдивость сказаний не подвергалась. Кроме урату, реально существовало всего два способа общения с сильными духами: воззвание целителей к духу раненого или больного инчира, помогавшее вылечиться, и собственно борьба с тайюн, в чьём «духовном» происхождении я здорово сомневалась.
Впрочем, нельзя сказать, что женщин в этом смысле обделили или считали ущербными, напротив, очень ценили, и не только как достаточно редкое существо, необходимое для продолжения рода. Потому что, помимо сильных духов, существовали слабые, которые совершенно не слушались мужчин.
Слабые духи олицетворяли у местных стихию, причём любую. Множество этих «младших братьев» танцевало в пламени, резвилось в реках, обитало в земле, и именно женщины их заклинали. Уберечь посевы от огня и града, отогнать насекомых – это было их дело. А ещё договориться с рекой, прекратить землетрясение, да даже просто сделать огнекамень, с помощью которых освещались шатры и готовилась еда, поселив в кусок пустой породы нескольких огненных духов.
Вполне рациональное разделение обязанностей по способностям. Одно только меня смущало: я ни льдинки не понимала в сказанном. То есть слушать это как сказку можно было легко, рассказывал Микар занимательно, но вот разобраться, как всё работает на самом деле, уже не получалось. Проще всего было