стену пыли. После дождливого холодного лета сентябрь раскрыл жаркие объятия, обжигая ярким, искрящимся на чистом небосклоне солнцем, заставляя горожан прятаться в тени. Тяжёлый воздух разбавляла свежестью река, расходившаяся на два русла, на полуострове между которыми и располагался город. На берегу прачки неустанно стирали в её водах бельё, и возможно из-за этого вода в пределах города имела жёлтый цвет. Длинные дома, тесно прижатые друг к другу, стояли ровными рядами, а между ними пролегали узкие улочки. Их мощные фасады были ярко разукрашены в разные цвета, а охровые черепичные крыши, казалось, плавились, превращаясь в жидкий шоколад.
Смешавшись с толпой лицедеев, никем не замеченные хранители благополучно вошли в город. Остановившись возле таверны, они сошли с коней и, словно заговорщики, встали в круг.
– Вы пока отдохните, – сказал Саэрвил друзьям. – Мы с Ангелоном сами справимся.
– А если вам понадобится помощь? – спросил Дармар.
– Не думаю. За домом Илландии нет круглосуточного наблюдения, так что мы просто предупредим её и незаметно уйдём из города.
– А как же чернослужники? – спросила Кеннбурга. – Разве мы не будем освобождать от них город?
– Город им не принадлежит, здесь они такие же гости, как и мы с вами, и, насколько я слышал, их немного, так что не будем разрушать город.
Кеннбурга в ответ недовольно скривилась, а Миприя сказала:
– Тогда к вечеру встречаемся здесь.
Они разошлись, Саэрвил и Ангелон быстро скрылись меж высокими домами, а Дармар, Миприя и элементали Огня и Воды вошли в таверну.
Резагда собиралась последовать их примеру, но Эралькса придержала её.
– Пойдём со мной, – сказала она. – Я видела лавку с одеждой, купим тебе что-нибудь приличное.
– Зачем? – недоумённо спросила Резагда.
– А что, ты вечность собираешься ходить в своём непонятном одеянии из.., – она приподняла подол плаща дочери, под которым было сотканное силой Земли платье. – Из чего это? Из листьев, из коры? Ты в нём уже целый месяц с тех пор, как мы покинули долину Иненгур. Тебе нужна нормальная одежда, чтобы никто невзначай не узнал в тебе элементаля.
– Будто что-то произойдёт, если кто-то узнает, кто я такая…
– Всякое может быть. Люди слишком алчны и невыносимы, неужели ты это не поняла за восемь лет плена…
Так переговаривались между собой женщины, неторопливо двинувшись по аккуратно выложенной брусчаткой узкой дороге, протискиваясь между горожанами.
Саэрвил и Ангелон вышли к главной площади, где под палящими лучами солнца играли менестрели. Нежное звучание лютни дополняла тоскливая флейта и лёгкий металлический перезвон, когда в такт музыке встряхивали бубен, на котором были подвешены колокольчики. Несмотря на жару и пыль, юные девы, облачённые в простые длинные платья голубых, жёлтых и зелёных оттенков, из под коротких рукавов которых виднелись длинные белые рукава от нижней рубахи, с упоением танцевали на площади. Вуали, украшавшие