мой путь, наверное, было бы лучше, чтобы ты и вовсе не знал меня…
Они прошли между аккуратно выстроенных двух и трёхэтажных домов и вышли к мостику, перекинутому через узкую речную петлю.
Шум главной площади стих. В этой части города царило удивительное спокойствие, которое разбавляло лишь тихое журчание воды. Людей не было видно даже в тени, казалось, все они попрятались от сентябрьской жары в своих домах.
Переправившись через мостик, Саэрвил и Ангелон оказались перед двухэтажным квадратным домом, жёлто-голубые стены которого украшал изумрудный мох и вьющийся плющ. Остановившись перед дверью с облупившейся краской, Саэрвил постучал, после чего Ангелон, вжав голову в плечи, неожиданно спрятался за его спину. Через некоторое время послышались шаги, и дверь перед ними распахнулась.
На пороге стояла молодая женщина в перламутрово-зелёном шёлковом платье с квадратным вырезом на груди, тёмные рукава которого были расшиты вышивкой. Её небрежно накинутые на плечи золотые волосы, обрамляли очерк прекрасного лица, спускаясь изящными волнами почти до колен, а лебяжью шею украшала нить жемчуга. Тёмно-карие, как спелые каштаны, глаза сверкали под тонкими изящными бровями, а лепестки пухлых губ распахнулись от изумления, едва она увидела гостя. Женщина тяжело задышала, её шелковистую бледную кожу тронул прозрачный румянец, и она потрясённо выдохнула:
– Саэрвил…
– Здравствуй, Илландия, – грустно улыбнулся Метатель Ножей.
Сглотнув ком в горле, Илландия постаралась справиться с волнением.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она, отведя взгляд, и, как всегда, когда злилась или была чем-то раздосадована, поджала губы, от чего на подбородке образовалась очаровательная ямочка.
Эти до боли знакомые, но почти забытые проявления бывшей возлюбленной, заставили улыбку Саэрвила стать шире. Тоскливо-нежно оглядев её, он ответил:
– Мы пришли предупредить вас об опасности.
– Мы?.. – Илландия подняла на него ставший совершенно спокойным взгляд, который тут же сменился новым изумлением.
Из-за спины Метателя Ножей вышел сын.
– Ангелон?! – воскликнула Илландия, теряя самообладание. – Так вот, значит, кто похитил моего сына!..
– Он не похищал меня, – прерывая поток материнского ужаса, сказал Ангелон. – Это сделали чернослужники.
На мгновение повисло молчание, казалось, Илландия потеряла дар речи, а вместе с ним и дыхание.
– Что?.. – наконец выдохнула она, хватаясь за сердце. – Чернослужники?..
– Они похитили его, чтобы шантажировать меня, – резко выпалил Саэрвил.
Глаза Илландии округлились от ужаса.
– Что?.. – вновь выдохнула она.
– Они похитили его, чтобы заставить меня делать то, что им было нужно. Много лет они уже следят за вашей семьёй и, угрожая мне расправой над сыновьями, вынуждали служить Дьяволу, но сейчас он мёртв, и мы…
Илландия прервала