медиков, и среди них двое дородных мужчин, то сердце Френка дрогнуло. Ноги стали ватными, в глазах помутилось.
Гибонс при виде медиков отчаянно кинулся в тупик. Мужчины в белом бросились за ним, и пропали из поля зрения Френка. Ему под спину подвернулась кирпичная стена, он оперся, стараясь не потерять сознания, но оно упрямо старалось его покинуть. Из глубины тупика доносились душераздирающие крики Гибонса, на фоне полного молчания его преследователей.
Френк медленно осел на землю, прикрываясь руками, чтобы его не трогали. Дикий, животный страх овладел каждой клеткой его тела. И вдруг над ним наклонилась женщина медик. Сквозь круглые очки она почему-то присматривалась к нему. За ее спиной провели под руки Гибонса. На его лице застыла неестественная блаженная улыбка. Внутри Френка все окончательно обомлело, и он понял, что сопротивление бесполезно. Женщина все еще всматривалась в него, и он догадался, что она пытается залезть ему в голову. Он хотел противиться этому, но не знал как.
Неожиданно Френк погрузился во что-то прекрасное. Блаженство накатило на него так лихо, что он вытянулся на грязном асфальте и стал выгибаться всем телом в отчаянных приступах наслаждения. Сквозь это упоительное чувство он услышал ангельский голос:
– Как вы себя чувствуете?
– Спасибо, уже лучше… – только и смог подумать он.
– Как прервалась ваша связь?
Френк вспомнил, как Гибонс ударил его в лицо, что и привело к отключению.
– Вам еще нужна помощь?
– Нет, не нужно, все в порядке…, – ответил он, стараясь сдерживать стоны наслаждения, которые так и рвались из груди.
– Хорошо. Вернитесь домой и приведите себя в порядок. – Посоветовали ему и пытка наслаждением прекратилась.
Френк открыл глаза, увидел, как женщина садится в машину, и они уехали. А он остался лежать в переулке. Центр наслаждения в его мозгу все еще пульсировал, бросая его то в жар, то в холод. Он чувствовал, что вновь на связи, что общее умиротворение и удовлетворение оказывают на него успокаивающее воздействие. Паника прошла, страх затих, но память осталась. И это хорошо!
Френк встал, отряхнулся, насколько это было возможно, и двинулся к отелю. Если эти захватчики пытают наслаждением, и терроризируют счастьем, то у нас нет шансов против них. Как можно бороться с ними, если они знают, где ты, даже если ты не на связи. А что если мне понравится здесь настолько, что я не захочу возвращаться домой? Он понимал, что нельзя исключать такую возможность. Он знал это, потому что предложи ему кто пережить такое наслаждение еще раз, он отдал бы все за один только миг. Значит, Земля обречена! А что собственно в этом плохого?! Если мы обречены на счастье, гармонию, наслаждение, на мир и на другие чудеса, о которых мы совсем недавно даже подумать не могли, так что с того?! Гори оно все синим пламенем! Буду счастливым человеком!
Когда Френк открывал парадную дверь отеля, он был уже вполне доволен своей жизнью, а о Гибонсе вспоминал с легким чувством разочарования. Чтобы избавиться