невесомо прикоснулся к моей спине, заставив меня дернуться, рефлекторно отползти назад, прижаться к чему-то твердому – к стене или к изголовью.
– Тс-с-с, – успокаивающе протянул мягкий женский голос. Я честно попыталась успокоиться, сделала несколько медленных вдохов, чтобы окружающий мир перестал расплываться, и сфокусировала взгляд. Рядом сидела женщина – не очень высокая, в белом халате.
Школьная медсестра? Вполне вероятно – где еще я могла оказаться после того, как меня вырубило мячом?
– Опомнилась, – заботливо констатировала она. – Болит что-нибудь? Голова кружится?
Видимо, взгляд мой был весьма красноречив:
– Понимаю. У тебя ничего серьезного, но в больницу лучше сходить на всякий случай. Пусть тебя хороший врач осмотрит…
Ее прервал скрип приоткрывшейся двери. В помещении показалась черная макушка.
– Здравствуйте. Можно?
– Конечно, Изенгрин, проходи. Ты чего так надолго в школе задержался? Пять часов уже, занятия давно закончились.
Пять часов? Однако долго же я пролежала без сознания…
Волк переступил порог:
– Задержался на дополнительной истории. Нужно было помочь учителю распределить задания. Вы же знаете, он постоянно путается в бумагах.
– Да, Профессор у нас такой. Проходи, располагайся. Может, чаю?
Однако, какая она дружелюбная.
– Не откажусь.
Волк присел на кушетку в полуметре от меня. Я подтянула к себе колени и нахохлилась.
– Слышал, в тебя мяч попал. Голова сильно болит?
Несколько секунд я молчала, взвешивая, отвечать ли. Решив, что молчать невежливо, лениво признала:
– Болит не очень. Кто поделился сведениями?
– Арлекин. Она переживала, расплакалась. Просила извиниться за нее, ей очень нужно было бежать, – он слегка улыбнулся. – Думаю, тебе стоит подготовиться к бурной встрече утром. Если не пропишут постельный режим, конечно.
Я невольно улыбнулась, представив трогательно виноватое лицо Арлекин:
– Пожалуй, да.
Я бы и сама предпочла отправиться домой, но не рискнула, предположив, что медсестра сообщит что-то важное.
Вернулась она с тремя полными кружками, из которых к потолку вился пар со смутным ароматом трав.
– Держите, ребятки.
Я с благодарностью приняла большую синюю с нарисованным волком в галстуке и надписью: «Работа не волк, в лес не убежит». Она обожгла ладони, и я поспешила перехватить ее за ручку. Изенгрин поставил свою, зеленую в черную клетку, на колени и подул на жидкость. Я же хлебнула сразу, обожгла губы и язык.
– Так что тебе нужно? – напомнила медсестра, обратившись к волку.
– Юки-онна просила вам передать папку с данными ее учеников, которые вы просили неделю назад. Сказала извиниться за долгое ожидание, младшеклассники забывчивые.
– Что верно, то верно. Но ничего страшного, это было не настолько срочно.
Изенгрин переставил кружку на кушетку, чтобы та не перевернулась,