кой черт меня сюда понес? И зачем? То есть за чем – понятно, за Хлюпиком. Только кто мне этот Хлюпик? Никто. И в честь чего я решил его отсюда вытаскивать и душеспасением заниматься? Меня никто не спасает. На меня всем насрать. И Хлюпику этому, такому человечному, тоже. И он для меня никто, и я для него никто. Он меня и за человека-то не держит. Он сюда, как на базар, за проводником пришел. И Угрюмый для него – товар. Сторговался по сходной цене – и вперед. Не сторговался, сразу гонор показывать. Дескать, какого рожна ты, Угрюмый, из себя человечка корчишь, решаешь чего-то? Тебе, Угрюмый, платят, вот и пляши, как дудят. А твое человеческое всем до одного места. Дерьмо!
Труба кончилась. Я осторожно высунулся, кувыркнулся за бетонные блоки. Снова высунулся. Не заметили. Не ждут они здесь никого, тем более меня.
Я приподнялся и на полусогнутых затрусил дальше. Прячась за бетонными блоками, трубами и кустами, обогнул пятачок, на котором вчера пристрелил Хрипатого. Когда добрался до дальнего края полянки и присел за деревом, сердце уже готово было проломить ребра.
Осторожно высунул нос из-за дерева. Хотя можно было уже не прятаться. Трубы и бетонные блоки остались по правую руку. Где-то там далеко впереди и справа притаился Хлюпик. Прямо передо мной метрах в трехстах был забор. А по левую руку в этом заборе были ворота к ангару. И около ворот оставались два колдыря. Только ни им меня, ни мне их видно не было. Между нами возвышались брошенные здесь невесть кем неизвестно когда сцепленные между собой вагоны. От рельсов с вагонами слева меня отделяла теперь узкая дорожка.
Встав в полный рост, я неслышно метнулся к составу. Обогнув его, заскользил вдоль вагонов с другой стороны.
Я подкрался к ним почти вплотную. Я видел их. Они меня нет, а я их видел. И они были беспечны. А это смерть. Зона беспечности не прощает, и мы с ней в этом солидарны.
А дальше все было хладнокровно, на автомате. «Калашников» – на одиночные. Левой перехватить автомат на изготовку, поудобнее. Хотя левой всегда неудобно. Но нож я левой руке не доверю.
Правая легко скользнула на пояс, расстегнула ножны. Пальцы стиснулись на прорезиненной рукояти. Я потянул нож, и тот легко вышел из ножен. Скорее по инерции взвесив его на руке, я подкинул клинок, перехватывая удобнее.
Глубокий вдох. Раз, два…
Три! Повинуясь собственной беззвучной команде, я выскочил из-за вагона и метнул нож. Лезвие сверкнуло и ударило точно в цель. Тот, что был с МР-5, дернулся. Левая его метнулась к горлу, стиснула воздух, так отчего-то и не дотянув до рукояти. А вот автомат из правой он так и не выпустил. И хотя МР-5 ткнулся носом в землю, палец ее хозяина заклинило на спуске. Автомат задергался, давая длинную очередь и уводя за собой мертвого уже хозяина. Тот повалился на землю. МР-5 в его руке умолк. И хотя вся очередь ушла в грунт, укусить эта змея успела.
Второй бандит, стоявший ко мне спиной, метнулся в сторону. Разворачиваясь, дал короткую из «калаша».
Все это произошло настолько молниеносно, что выстрелить я не успел. Надо тренировать левую.