мгновений созерцатели были в оцепенении, а потом дружно зааплодировали – кораллы переливались самоцветами.
Маминых щёк коснулся румянец, она чуть склонила голову вперёд:
– Будьте гостьей.
Любаша взяла меня под руку:
– Знакомь, милый.
Мы разыскали Дашу, и я взял её под руку. Направились втроём к беседке на берегу пруда.
– Любимые жёны, нам надо поговорить. Признаю свою вину и готов нести любое наказание, но одна просьба – пусть это будет не в день рождения вашей свекрови.
Но уже мчались на выручку Никушки:
– Пипец тому, кто тронет Алекса.
– Вот что, дамы, вам следует пообщаться без меня. А когда договоритесь до чего – к вашим услугам.
И ушёл. Они остались. Зашли в беседку и долго о чём-то толковали.
Я играл с Настюшей мячиком в пятнашки, когда мои жёны появились на садовой дорожке. В какой-то момент они остановились, покивали друг другу и разошлись в разные стороны. Ко мне направилась Даша. Я почему-то ждал пощёчины. Мне казалось это справедливо, хотя и не тактично. А она подошла, обняла, поцеловала:
– Всё хорошо, милый.
И побежала за Настюшей. Та в радостный визг и попала в Любины объятия. Вот они, взявшись за руки, удирают и прячутся меж садовых деревьев от нас с Дашей. Потом ребёнком завладели Никушки, утащили куда-то. Явились ряженые – они в слепого кота и хромую лису, а девочка наша стала длинноносым мальчиком в коротких штанишках и колпачке с кисточкой. К восторгу всех гостей очень профессионально исполнили популярную песенку.
Объявили белый танец, и мама пригласила меня. Вальсируя, потребовала:
– Помирись с дедом.
– Это невозможно.
– Я так хочу, – она топнула ножкой и сбилась с такта.
– Он ведь тоже этого не хочет.
– А ты попробуй – ты моложе. Только подойди, и сердце моё успокоится.
Взял два бокала с коктейлем и направился к отставному генералу. Угощение он принял из моих рук, и я ободрился.
– Как нынче сливы обещают, не хуже прошлогодних?
Он понял меня, генерал ГРУ в отставке:
– Всё следишь, не оставляешь старика вниманием?
– А как же. Кто предупреждён, тот вооружён. А я бы не хотел быть под тобою, связанным и без оружия.
Мимо прошла мама. Мы с дедом мило улыбнулись друг другу. Я поправил его плед, а генерал панибратски похлопал меня по холке.
– Даже если ты покаешься, вслух скажешь, что с отцом это была ошибка, я всё равно не перестану винить тебя в его смерти. А стало быть, и не прощу.
– А ведь когда-то я мог и тебя раздавить как клопа, одним движением пальца. Знать бы….
– То время ушло, и возврата к нему нет. Я мог бы оставить тебя своим вниманием, ну и наблюдением, конечно, но ты дорог маме, не безразличен другим близким. С этим приходится считаться. Предлагаю заключить пакт о ненападении. Я говорю маме, что замирился с тобой, а ты ей и всем подтверждаешь, что у тебя самый замечательный на свете внук.
– Ущербно