дел с византийцами не иметь. Слово было дано не на пустом месте, оно ценилось словенскими народами более золота, но Финист решил, что моя жизнь для него дороже. А ведь предупреждал тогда и меня, и его Леший, что прознает кто лихой, не оберется Финист беды.
– Афигену да дочке его языки укоротить бы не мешало, – мрачно заметил хазарин.
– Твоя правда, – покладисто согласился лекарь. – Да только что уж теперь, опоздали мы сокрушаться. Ежели Финист хоть одну ошибку допустит, Черномор велит ему идти к жрецу в вечную кабалу. А коли князь норов покажет да откажется, дядька обещался перед нами снести ему голову с плеч. Таковы законы Арконы, ежели захотеть их исполнить. Упустить Финиста вновь для Черномора страшнее его же смерти.
– Бред какой-то… – только и смогла подвести итог я. – Так он, что же, сам вспомнить должен, и тогда ему ничего не будет?
– Не знаю, – развел руками Парацельс. – Черномор мыслит, это невозможно. Я сам, в тайне от него, испробовал все снадобья и заговоры, какие только нашел. Снять заклятье никому не по силам. Даже ты не смогла, княжна. Вот и выходит, что тебе нет нужды боле в Арконе оставаться. Ты лишь смерть Финиста приблизишь, но память ему не вернешь.
– Я никуда не поеду.
– Но, княжна…
– Я. Никуда. Не. Поеду, – я зло сжала кулаки. – Я не скажу ему правды, обещаю. Но одного здесь не брошу. Ему плохо, его убить хотят, как я уеду?
– Да уж, пропадет без твоей заступы великий князь, – не сдержал невеселой усмешки Леший.
– Есть еще кое-что, о чем тебе, княжна, следует знать, – кашлянул в кулачок Парацельс. – О твоей жизни речь идет… Я что молвить-то хотел… Купчая… Нет ее у Финиста, а была ведь.
Леший выругался сквозь зубы.
– Да ладно тебе, Леший, – примирительно подняла руки я. – Разберемся мы с этой купчей.
– Не разберетесь, – все так же тихо вздохнул Парацельс. – Пропала купчая. Финист сыскать ее не мог, ко мне пришел с расспросами. Да только и я ее не видал.
Знахарь резко развернулся, в волнении прошел от окна до двери и обратно, задумчиво покусывая губу с досады. Мы с Милой притихли, ожидая взрыва.
– Едва на ноги поднимешься, сразу же в море выходим, – наконец решил Леший. Сказал, как отрубил.
– Да какая купчая! – взвыла я, понимая, что он не шутит. – Купчая у Сокола дома остаться должна была! Он здесь, а его домик в Новгороде!
– Я его сундучок привезла с собой, – негромко произнесла притихшая было Радимира. – Брат спрашивал и меня. Когда сундучок в Новограде был, купчая внутри лежала. А как в Аркону вернулись, ее там он уже не сыскал. Кто пергамен взял, не ведаю…
– Но про купчую никто не знал, – сумела выдавить я, вдруг осознав, что у кого-то где-то лежит документ, по которому я… Ой, мамочки… Нет, так не годится. Вот встану и выясню, какая скотина…
– Даже не мысли ни о чем подобном! – резко оборвал мои мысли Леший. – У кого-то в Арконе купчая на тебя лежит, нашей ошибки дожидается, а ты внове неприятностей ищешь?!
– Да с чего ты взял, будто